– Да, – согласилась я. – А вы, по-моему, были свидетельницей по делу Скворцова, так?
– Совершенно верно, – подтвердила моя собеседница. – Знаете, мы сейчас идем в магазин напротив, но скоро вернемся. Если хотите, поднимитесь через полчаса ко мне, в шестьсот вторую комнату. Письмо в моем столе. Раз вы юрист, да еще и с прокурорским опытом, пусть и небольшим, мне интересно будет узнать ваше мнение по поводу того, что там написано.
– Хорошо, я непременно к вам загляну, – пообещала я.
Я вошла в кафе и сразу же заметила Илью, сидевшего прямо напротив входа. Как ни странно, он не обратил на меня никакого внимания, а ведь обычно не давал мне проходу – чуть увидит меня издалека, и сразу тут как тут. Неужели он понял, что уговаривать меня участвовать в съемках – бессмысленно? Быстро же, однако, Кузьмин смирился с моим отказом! Я подумала, что неплохо было бы, наверное, согласиться на небольшую фотосессию, но лишь затем, чтобы взглянуть на весь этот модельный бизнес изнутри. Я стояла у барной стойки и делала заказ, когда в кафе вошла рыжеволосая девушка и подсела к фотографу. Они поцеловались. Вероятно, это и есть его девушка – Лена, о которой мне рассказывала Бережковская. Илья, похоже, ждал ее и не хотел, чтобы у нее возник повод для ревности. А может, наоборот, он пригласил ее сюда, чтобы я его приревновала? Я ведь именно в этот час пью здесь кофе, когда эспрессо, а когда и латте. Что бы там ни было на уме у Кузьмина, меня это не очень-то волновало. Гораздо больше меня интересовало содержание угрожающих писем, которые некто неизвестный распространял по различным фирмам, расположенным в этом здании.
Выйдя из кафе, я встретила свою вторую клиентку, владелицу салона красоты. После обмена приветствиями я спросила:
– Наталья Петровна, вы случайно никаких… странных писем не получали?
– Вообще-то сегодня у нас было много корреспонденции, – ответила она самым будничным тоном. – Все, как обычно, – реклама, счета…
– И вы их все уже просмотрели?
– Да, а почему вас это так заинтересовало?
– Кое-кто получает письма с угрозами. Говорят, мастерская «Башмачок&Сундучок» как раз и закрылась после того, как ее директор получил письмо угрожающего характера.
– Впервые об этом слышу! А кому еще приходили письма?
– В дирекцию учебно-производственного комбината кто-то сегодня утром или вчера вечером подбросил письмо.
– Как это – подбросил? – удивилась Бережковская.
– Банально – засунул его под дверь. Я еще не читала это таинственное послание, но сотрудницы комбината обещали показать его мне.
– Ну надо же! Даже Общество инвалидов они стороной не обошли! И кому же эти люди помешали?
– Я склоняюсь к версии о маньяке.
– Вот-вот, надо было с нее и начинать, а Ольга-то завела нас с этой Кашинцевой в тупик! Кстати, как у нее дела?
– Наталья Петровна, как раз о Корниловой я и хотела с вами поговорить, причем конфиденциально.
– Да? А что случилось? Хотя я, по-моему, уже догадалась. Ольга слишком активно эксплуатирует вас в качестве сотрудницы своего ателье и не дает полностью сосредоточиться на расследовании, так? – И не дав мне возможности подтвердить или опровергнуть это высказывание, Бережковская продолжила: – Это вполне в ее репертуаре! Корнилову хлебом не корми, дай людьми покомандовать. Надо было вам ко мне трудоустраиваться! Я как-то сразу не сообразила, что можно было бы взять вас стажером, по любой специальности… Не переживайте, Татьяна Александровна, я со своей подругой поговорю. Она мигом перестанет препятствовать вашему расследованию.
– Конечно, Ольга Николаевна нагружает меня работой, но мне совсем не сложно этим заниматься. К тому же эта «должность» обеспечивает мне доступ к внутренней документации ателье.
– Я тоже могу предоставить вам любую информацию!.. Я не поняла – в чем ваша проблема?
– Понимаете, Наталья Петровна, мне кажется странным, что Корнилова очень уж печется об одном своем сотруднике…
– Кого вы имеете в виду?
– Николая Мазурова. Ольга Николаевна хочет повысить его в должности, сделать своим заместителем, но, по-моему, она совершает большую ошибку.
– Ох! Я, конечно, знаю, что Оля ему… симпатизирует, но чтобы до такой степени – даже не подозревала! Перевести Николая в заместители?! Лихо…
– Вы знаете, этот техник, он…
Мне не удалось закончить фразу. Бережковская меня перебила:
– Вы знаете, Татьяна, он напоминает Оле ее покойного мужа – такой же рукастый, непьющий, у него покладистый характер… Она мне не раз об этом говорила.
– Я, конечно, не знала покойного супруга Ольги Николаевны, но вот о Николае мне кое-что стало известно.
Мне опять не удалось озвучить свою мысль до конца, потому что Бережковской кто-то позвонил на мобильный.
– Да, это я. Конечно. Да, я здесь, уже час тому назад приехала. Просто вышла из салона. Хорошо, сейчас подойду… Татьяна Александровна, ко мне один очень серьезный человек пришел, мне надо вернуться в салон. Ольге привет! – Наталья Петровна развернулась и направилась в сторону «Пальмиры».
– А человек этот случайно не Земцов? – бросила я уже вдогонку Бережковской.
– Да, именно он, – ответила она, остановившись и повернувшись ко мне. – Как вы догадались?
– Он и в ателье сегодня приходил.
– Вот как? И что же Александр Ильич хотел?
– В том-то все и дело – мы с Корниловой этого так и не поняли. Земцов навещает своих арендаторов, и это очень подозрительно! Поэтому, Наталья Петровна, попробуйте хорошенько вникнуть в суть этого разговора.
– Думаю, это не будет для меня проблемой. – Бережковская пошла в салон, а я направилась к лифту.
Возле него стоял народ, точнее, шесть человек. Мы еле уместились в кабинку, но люди выходили на каждом этаже, и до последнего, шестого, доехала только я одна.
Постучав в дверь кабинета директора учебно-производственного комбината, я услышала:
– Да-да!
Приоткрыв дверь, я, кроме уже знакомой мне седовласой женщины, увидела еще несколько человек.
– Можно? – спросила я.
– А, это вы? Если вас не затруднит, подождите минут пять. У нас небольшое производственное совещание.
Пять минут пробежали быстро. Инвалиды по зрению начали по одному покидать кабинет. Они прекрасно ориентировались «на местности», поэтому без особых проблем находили нужные им двери. Я дождалась момента, когда директриса наконец осталась одна, и вошла.
– Как вы думаете, о чем мы говорили? – спросила она и тут же ответила: – О наших перспективах, а они очень мрачные! С одной стороны, люди привыкли к этому месту, они уже знают каждый поворот и любую неровность пола, поэтому могут обходиться без провожатых. Но, с другой стороны, оставаться здесь и дальше небезопасно. Все идет к тому, что нам придется съехать. Мало того, что арендная плата в городе дорогая, так на новом месте, если оно и найдется по приемлемой цене, им придется обживаться заново. Люди обеспокоены. Они ждут моего решения. А что я им скажу в этой ситуации?
– Так вы рассказали им о письме?!
– Конечно, нет! Это непременно вызвало бы панику. Я и сама поначалу сильно испугалась, пришлось даже выпить валерьянки, но Нина – это наш мастер – меня успокоила.
