— Черта с два, — прорычал Терри. — Ни к какому ни клубу, а футбольной команде.
— Не вижу разницы, — сказал Роберт.
Девушка засмеялась, что окончательно вывело из себя Декстера.
— Беквит, не будь ты таким придурком, я бы тебе за эти шуточки как следует врезал.
— Терри, — вмешался второй. — Он же тебя просто подначивает. Чего ты реагируешь?
— Ладно, — буркнул Терри. — Но ты все равно сними хотя бы этот галстук, Беквит.
Роберт понял, что теперь Терри не отстанет, и, сняв злополучный галстук, отдал его футболисту.
— Пока, Терри, — сказал он, и быстро пошел прочь, небрежно бросив «увидимся» хорошенькой студентке из Вассара, которая оказалась невольной свидетельницей этой ужасной сцены.
Укрывшись в гардеробе, Роберт тотчас сорвал с себя куртку. Спасибо тебе за это унижение, Берни. Декстер наверняка все запомнит, и ты больше никогда не увидишь свой чертов галстук. Стаскивая через голову верхний свитер, он услышал приглушенное: «Можно».
Выпростав голову, он увидел ту самую девушку.
— Что? — вырвалось у него. От изумления он даже перестал нервничать и быстро напялил свитер обратно.
— Вы забыли, — сказала она и протянула ему левую руку с футбольным галстуком.
— Спасибо. Воображаю, какой у меня был в нем дурацкий вид.
— Да нет, — мягко возразила она. — По-моему, странный вид у вас скорее от всех этих свитеров.
— Видите ли, — сказал он, — я только начал оправляться от простуды.
— Вот оно что. — (Может она и вправду ему поверила).
— А почему уже уходите?
— В толпе я всегда теряюсь.
— Я тоже.
— По-моему, вы прекрасно там себя чувствовали.
— Да что вы? Я чувствовала себя куском мяса в витрине мясной лавки.
— На этих вечеринках всегда так бывает.
— Да, я знаю, — согласилась она.
— Тогда зачем вы на них ходите?
Дурацкий вопрос. Не успев его задать, Роберт тут же об этом пожалел.
— У нас в Поукипси я чуть с ума не сошла. Сидишь там взаперти, словно за решеткой, — ответила она. — Вы можете себе представить, какая тоска сидеть за учебниками в субботний вечер в женском колледже?
Да скажи ты, наконец, хоть что-нибудь, Беквит! Она же с тобой разговаривает.
— М… м… Не хотите ли прогуляться? То есть, по двору.
— Это идея. Тут невыносимая духота.
Спускаясь по каменным ступеням в прохладу осеннего вечера, они представились друг другу.
— Вы всегда так склонны к самоуничтожению?
— Нет, только в обществе девушек. Я не расслышал, как вас зовут.
— Шейла. Шейла Гудхарт. В чем буду специализироваться, еще не знаю. Вас это не смущает?
— Но это же замечательно, Шейла. Явное свидетельство интеллектуальной независимости.
В ответ она улыбнулась.
Они медленно шли по двору. Звуки оркестра сюда едва доносились.
— Ваш колледж такой красивый, — сказала она. — Здесь все старинное, величественное.
— Кстати, — презрев элементарную логику, отозвался Роберт, — я хочу вас спросить: вы заняты в будущий уикенд?
— Да, — ответила она.
Он был совершенно раздавлен.
— Жаль.
— Из-за экзаменов. Мне надо позаниматься. А что, если через неделю?
— А что. Если я в конце будущей недели приеду в Вассар и мы будем заниматься вместе? Именно заниматься, Шейла, потому что я отчаянный зубрила. И у меня тоже экзамены.
— О’кей. Я буду очень рада.
— Отлично. — От радости сердце у него бешено застучало.
Через полчаса Роберт проводил ее до Чапел-Стрит, где стояли автобусы. Он был в смятении. Поцеловать или не поцеловать? — вот в чем вопрос. В конце концов он пришел к выводу, что лучше проявить осторожность. Вдруг она еще обидится?
— Ну что ж, — проговорил он, когда Шейла подошла к дверям автобуса, — буду с нетерпением ожидать следующего уикенда. Но я позвоню вам в середине недели. Например, в среду вечером в 8.15. О’кей?
— О’кей, — сказала она. — Пока. — И повернувшись, быстро поднялась по ступенькам.
Он смотрел, как она идет в конец автобуса, находит место с той стороны, где он стоит, садится и смотрит на него. Даже сквозь грязное стекло было видно, как она хороша.
Он стоял как вкопанный, провожая взглядом автобус, который отошел от тротуара, двинулся вверх по улице и скрылся в нью-хейвенской ночи.
— Беквит, куда ты пропал?
— Гулял.
— Я тебя повсюду искал. Ты что, смылся с вечеринки?
— Да нет, не совсем.
— Ну и как?
— Что как?
— Как было дело, черт побери?
Роберт в раздумье. Потом улыбнулся и сказал:
— Сформулируем это так, Берни. Твой галстук сыграл свою роль.
7
Когда в следующий уикенд он ее поцеловал, все было решено. Он знал. Что это любовь на всю жизнь. Не спрашивайте, как он это узнал. Он просто был абсолютно уверен, и все.
За несколько минут, предшествовавших тому судьбоносному объятию, когда он провожал ее от столовой Вассара до общежития, он в последний раз отчаянно попытался вытереть свои ладони. Снова и снова тер их о свитер — и все без толку. Поэтому и не взял ее за руку, а вместо этого небрежно обнял ее правой рукой за плечи. За этим великим достижением, которое он мысленно репетировал всю предыдущую неделю, последовало нечто совершенно неожиданное — она обвила рукой его талию.
Что бы это значило? — подумал Роберт.
На взгляд любого случайного наблюдателя, это было всего лишь обычное студенческое свидание. Весь день они просидели в библиотеке друг против друга, читая учебники, потом сходили съесть пиццу «У Франческо» и возвратились в библиотеку, где оба, верные своему слову, действительно занимались изучением — не только наук, но и друг друга.
Выяснились необходимые биографические данные. Шейла была младшей из трех дочерей окружного врача в Фэрфилде, штат Коннектикут. Ее мать (единственный член демократической партии во всем городе), по словам дочери, была обозревателем отдела искусств в «Газетт». Родители Шейлы не только ни разу не разводились, но даже никогда о том не помышляли. Вследствие чего — по всей вероятности — обе сестры Шейлы очень рано вышли замуж.
Отец Роберта почти сорок лет преподавал математику в Пенсильванском университете. За это время
