— Неужели так будет всегда? — с мольбой в голосе спросил Роберт. Она обернулась к нему, сказала:
— Надеюсь, что нет, — и пошла к двери.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил Роберт, пытаясь предвосхитить ее намерения. — я схожу вниз и принесу.
— Нет, спасибо, я просто хочу посмотреть, уснул ли мальчик. — И Шейла ушла, оставив мужа наедине с его сомнениями.
В комнате Жан-Клода все еще горел свет. Шейла на цыпочках прошла по коридору и остановилась у его двери.
Мальчик уснул за чтением. На груди у него лежала «Всемирная история». Шейла посмотрела на него. Ничто не может вызвать большую нежность, чем вид спящего ребенка.
А Шейла вовсе не питала к нему недобрых чувств. Весь долгий путь от Кембриджа до Кейп-Коде она, сидя за рулем, ввела диалог сама с собой и пришла к твердому выводу, что ребенок ни в чем не виноват. Весь ее гнев (а видит бог, он более чем оправдан) должен распространяться только на мужа. Жан-Клод к этому ни малейшего отношения не имеет. Ни малейшего.
Она смотрела на спящего мальчика. Темные волосы упали ему на лоб. Следует водворить их на место? Нет, он может проснуться, и испугаться, очутившись среди чужих вещей вдали от родного дома. А сейчас перед ней был просто девятилетний мальчик, который ровно дышал под одеялом и раскрытой книгой.
А что. Если вдруг ему привидится страшный сон, и он проснется в поисках безвозвратно потерянного родного человека? Кого он тогда позовет на помощь?
Ты можешь придти ко мне, мысленно сказала ему Шейла. Я постараюсь тебя утешить, Жан-Клод. Надеюсь, ты не почувствуешь с моей стороны холод. Я люблю тебя. Правда, люблю.
До этой минуты взор ее был сосредоточен на маленькой фигурке, лежавшей в постели. Приблизившись к кровати, чтобы потушить лампу, она случайно взглянула на ночной столик. И окаменела. Вся ее нежность вместе с кровью застыла у нее в жилах.
Возле подушки Жан-Клода стояла фотография в серебряной рамке. Снимок был сделан несколько месяцев назад, не больше. Жан-Клод сидел в ресторане на открытом воздухе и улыбался молодой женщине. Прелестная женщина с волосами цвета воронова крыла, в блузке с глубоким вырезом отвечала ему улыбкой.
Это была она. И она была красива. Очень красива.
Жан-Клод, видимо, доставал эту фотографию только по ночам.
Шейла повернулась и ушла, не потушив свет.
— Он спит? — спросил Роберт.
— Да, — ответила Шейла.
— Шейла, — ласково промолвил Роберт. — Мы преодолеем это вместе.
Она не смогла ничего ответить.
— Я люблю тебя, Шейла. Нет ничего важнее на всем этом гнусном свете.
Она не отозвалась.
Она хотела ему верить. Но больше не могла.
15
На следующее утро Роберт проснулся раньше Шейлы. Комнату заливало солнце. День был великолепный. Он глянул на спящую жену и подумал: как мне заставить ее улыбнуться? Он спустился на кухню, сварил кофе и принес ей наверх.
— О, спасибо, — сонным голосом (и почти с улыбкой) пробормотала она.
Он присел на краешек кровати.
— Знаешь, Шейла, денек сегодня просто великолепный. Почему бы нам не съездить в Провинстаун[20]?
— Вдвоем?
— Со всеми.
Проклятье! Еще не успев закончить фразу, Роберт понял, что упустил уникальный шанс.
Однако, когда они въехали в заповедный рыбачий поселок — настоящую приманку для художников и туристов, — настроение у него опять поднялось. Все, казалось, были довольны. На узкой Торговой улице кишмя кишели туристы, щеголявшие ослепительно яркими майками и не менее ослепительно ярким загаром. В первой же лавке Джессика потребовала купить ей солнцезащитные очки ярко-розового цвета.
— Ух ты! — воскликнула Паула.
— Ни в коем случае, — заявил Роберт. — Она выглядит в них, как дочь Дракулы.
— Ха-ха, папа, ты просто ничего не понимаешь, — возразила Джесси. — Это последний крик европейской моды. Правда, Жан-Клод?
— Да, они очень оригинально выглядят, — согласился мальчик, — но боюсь, что я таких еще не видел.
— Не видел, так увидишь, — заявила Джессика и умчалась вперед поглазеть на очередную витрину.
Потом вся компания забралась на памятник первым переселенцам, быстро и с приличествующим случаю почтением его осмотрела и снова спустилась вниз. Девочки ушли вперед с Шейлой. Время от времени они останавливались полюбоваться древностями, а Жан-Клод не отходил от Роберта. Тот был очень тронут и взял на себя функцию гида, рассказывал обо всех достопримечательностях, которые попадались по пути. Одновременно он не спускал глаз с движущейся впереди фигуры в белых шортах, а она — Шейла Беквит — вдруг обернулась назад и одарила их сияющей улыбкой.
К середине дня они добрались до Верфи Макмиллана, где полакомились морскими моллюсками, а потом Роберт угостил всю семью мороженым, после чего они вышли на набережную посмотреть, как рыбаки разгружают свой дневной улов. Жан-Клоду это понравилось больше всего. Однако что-то его озадачило.
— Они говорят на испанском языке? — спросил он.
— На португальском, — ответила Шейла. — Большинство здешних рыбаков из Португалии.
Когда они вернулись на автостоянку и сели в машину, Жан-Клод сказал:
— Мне очень нравится этот поселок. Он мне напоминает Сет.
Через несколько минут они уже ехали вдоль берега океана по шоссе № 6-А. Роберт был очень доволен. Экскурсия удалась как нельзя лучше. Дети были в восторге, и даже Шейла, казалось, искренне веселилась. Он глянул на часы. Скоро пять.
— Послушайте, друзья. У меня замечательная идея.
— Какая? — заинтересовалась Паула, всегда готовая расширить свои горизонты.
— Примерно в это время я обещал встретиться с дядей Берни на беговой дорожке. Как вы смотрите на то, чтобы вмести туда поехать?
— Отрицательно, — тотчас прозвучал непреклонный голос Джесси. — Я не намерена терять драгоценное время ради бессмысленного бега трусцой.
Роберт вздохнул. Зачем я только с ней связываюсь, подумал он, и обратился к своей верной союзнице:
— Хочешь съездить, Паула?
— Знаешь, папа, я немножко устала. Может, завтра?
Два удара сразу.
