шлем, а другой делая людям на улице знаки, чтобы они не приближались к Арндейлу. Разведка пребывала в растерянности и не имела ни малейшего представления, когда может сработать бомба. Если Джону когда- нибудь и приходилось так потеть, то только играя в регби.
За час они расчистили место вокруг большого белого автофургона. Джон стоял в заграждении в дальнем конце Маркет-стрит, когда произошел взрыв. Он в жизни не слышал ничего подобного. Земля содрогнулась от грохота. Затем обрушилась лавина стекла. В радиусе четырехсот метров все было засыпано осколками. Каким-то чудом никто серьезно не пострадал, однако весь центр города был разрушен.
Инспектор снова взглянул на сверкающее стеклянными витринами здание. Еще один пример того, как меняется Манчестер, который когда-то был первым индустриальным городом мира.
Джон с аппетитом уплетал огромный сандвич, когда его взгляд упал на Рика, отхлебывавшего какое- то питье из смешной маленькой бутылочки.
— Что у тебя там?
— Коктейль из мякоти бананов и манго.
Джон покачал головой. Ему сразу вспомнилась Элис, которая обожала перетирать вполне пригодные к употреблению фрукты и овощи в кашу.
— Надо будет познакомить тебя с моей половиной.
До следующего адреса в списке было рукой подать — дом на Рочдейл-роуд, темный и внушительный. Они припарковались на заднем дворе рядом с новеньким «рейнджровером».
— Да, видно, хозяева не бедствуют.
Напарники снова вышли на улицу. В шум проносящихся мимо машин вплетались резкие металлические звуки. Рик указал на множество строительных кранов, высившихся над соседними крышами словно часовые.
— Похоже, тут строят что-то грандиозное.
— Мы же в Энкоутсе, — заметил Рик. — Район получил от Евросоюза кучу денег на модернизацию. Скоро здесь все поменяется.
Он сверился сначала с распечаткой, а затем с медной табличкой на двери.
— Вот. «Центр красоты доктора О’Коннора».
Джон недоверчиво осмотрел облицовку вокруг дверного проема. Из-за выхлопных газов камень стал почти черным.
Рику пришлось позвонить дважды, прежде чем интерком донес ответ:
— Кто там?
Легкий ирландский акцент, голос непринужденный и приветливый.
Джон даже удивился: по сравнению с казенным блеском, которым встретило их предыдущее заведение, приветствие прозвучало почти по-дружески.
— Сержант Сэвилл и инспектор Спайсер, полиция Манчестера.
Раздался глухой стук: на другом конце уронили трубку.
— Черт! Прошу прощения, поднимайтесь.
Они переглянулись. Послышался щелчок, и дверь пропустила их в неярко освещенный холл. В воздухе чувствовался запах сырости, и Джон опустил глаза на темно-красный ковер у себя под ногами. Все двери на первом этаже были заделаны: скорее всего за ними располагались офисы компаний, расположенных в соседних домах. Единственный возможный путь — вверх по лестнице. Они поднимались неслышно — ковер глушил звуки. На стенах висели фотографии женских лиц с подписями: коллаген, рестилайн, хилаформ, лазерная шлифовка, разглаживание морщин, лазерное омоложение.
Джон с понимающим видом кивнул Рику.
— Только нехирургические манипуляции.
Наверху оказался короткий коридор с двумя дверьми. Одна — с табличкой «Процедурная» — была закрыта, другая открыта.
— Прошу вас, проходите, — пригласил тот же голос.
Кабинет, в котором очутились напарники, скорее походил на приемную адвоката. В углу стоял огромный письменный стол мореного дуба, а за ним висели полки, сплошь заставленные книгами. Дневной свет, пробившийся сквозь оконное стекло, сразу же тонул в деревянных настенных панелях и красном ковре.
За столом сидел представительный мужчина и вытирал трубку интеркома тряпочкой для очков.
— Скользкая, гадина. Надеюсь, вас не оглушило. Располагайтесь.
Джон с упоением вбирал ирландскую мелодию его речи. Пока они шли через комнату, он старался запомнить облик доктора: густая копна седых волос, на вид лет пятьдесят пять. Подойдя поближе, инспектор понял, что ошибся. Доктору уже к шестидесяти, но он в прекрасной форме. Никаких обвислых складок на щеках и морщинок вокруг глаз.
Улыбнувшись, он показал безупречные зубы.
— Чем могу быть полезен?
Джон вытащил свой листок.
— Вы сами занимаетесь всеми хозяйственными вопросами, доктор О’Коннор?
— У меня работает медсестра, но только в те дни, когда мы проводим процедуры. Не вижу смысла платить ей за то, чтобы она сидела здесь, когда у меня прием. Бумажки я сам могу оформить.
— Наверное, нам лучше поговорить с ней. Дело касается вопросов закупки оборудования и материалов.
— Да я и сам этим занимаюсь.
— И медицинские перчатки заказываете?
— Разумеется.
— Мы пытаемся отследить недавние передвижения торгового представителя компании «Протекс».
— Этого юноши, Гордона Дина? Он был здесь всего пару дней назад.
Доктор взял из деревянной вазы с фруктами мандарин и сделал широкий жест:
— Не желаете, джентльмены?
Джон и Рик отказались, а доктор наставительно поднял палец:
— Нужно съедать пять штук в день. Если бы люди придерживались этого простого правила, у меня было бы гораздо меньше работы.
Он выкинул шкурку в ведро и забросил дольку себе в рот.
— И как вам показался Гордон Дин?
— Веселым и бодрым, как всегда.
— Он производит впечатление человека всем довольного?
— Вполне. Во всяком случае, поездки в Манчестер ему явно в удовольствие.
— А кроме работы? Как у него с личной жизнью?
Доктор ответил не сразу.
— Он, я полагаю, женат, детей нет… Я не совсем понимаю, каких ответов вы от меня ждете.
Джон улыбнулся:
— Мы сами не знаем. Просто хотим составить о нем представление.
— С ним что-то случилось?
— Нет, просто нам надо его найти. Когда вы его видели в последний раз, не заметили чего-нибудь необычного? Он был возбужден или, наоборот, задумчив?
О’Коннор покачал головой.
— Он долго у вас пробыл?
— Не дольше обычного. Ушел около трех.
— Вы с ним о чем-нибудь разговаривали?
— О том, где в Манчестере лучше всего готовят.
— И где же?
— Гордон любит итальянскую кухню. Он говорил, что ночует в Манчестере, поэтому я порекомендовал ему ресторан, в котором я недавно обедал. «У Пикколино». Вы там не были?
