Рик замер в нерешительности.
— Это Панч — глупый пес. Да не бойся, он смирный.
Рик прошел в гостиную, по пути легонько потрепав собаку кончиками пальцев.
— Пиво будешь?
— Давай, — сказал Рик, разглядывая висящие по стенам фотографии: Джон, Элис и Панч в разных местах на природе.
— А это кто? — спросил он, показывая на молоденькую девушку с такими же, как у Джона, яркими голубыми глазами.
— Элли, моя младшая сестренка.
Рик разглядывал коллекцию компакт-дисков. Набор был довольно эклектичный: Майлс Дэвис, Пол Уэллер, «Радиохэд», «Смитс». Рик пытался отыскать что-нибудь повеселее.
— А танцевальной музыки у тебя нет, что ли?
— В каком роде?
— Ну, не знаю. Дайана Росс, Кайли, Мадонна?
— А-а, музыка для геев!.. Наверное, у Элис где-нибудь валяется «Лихорадка субботнего вечера».
Ухмыляясь, Рик поднял вверх два пальца, прежде чем вставить кассету в магнитофон.
Вернувшись домой в шесть, Элис увидела, что они сидят на прежнем месте; на столе грязные тарелки, чашки, обертки от печенья. Панч растянулся рядом с кассетами, в беспорядке разбросанными по полу.
— Ой, какая у вас тут вонища! Можно я открою окно? — спросила Элис, сморщив нос.
Рик выглядел совершенно убитым.
Джон нажал на «стоп» и вытянул ноги.
— Это просто кошмар.
Элис подняла щеколду, и Панч сразу же вскинул голову, принюхиваясь к запахам, влетевшим в комнату вместе с уличным воздухом.
— Ну, нашли что-нибудь? — спросила она.
— Абсолютно ничего. — Джон зевнул и окинул взглядом груду кассет рядом с магнитофоном. — Мы просмотрели семь платформ. Осталось шесть. Если и там ничего не найдем, придется просматривать записи камер в здании вокзала.
— Чаю хотите? Рик, останешься поужинаешь с нами?
Рик неуверенно посмотрел на Джона.
— Нет, спасибо, у меня на вечер планы.
— Ладно. А как насчет завтра? Мы ведь все равно будем досматривать?
— Спасибо, с удовольствием.
— Отлично, — произнесла Элис, отправляясь на кухню.
Рик повернулся к Джону:
— Мы сделали больше половины. Остались платформы с восьмой по тринадцатую.
Джон кивнул.
— Поезда до Манчестерского аэропорта уходят с восьмой платформы.
— Да, но нашего парня нет в списке пассажиров ни одного из рейсов.
— А поезда в Ливерпуль и дальше, в Озерный край, обычно уходят с платформы тринадцать.
— И это вполне укладывается в твою теорию, что он отсиживается в каком-то красивом местечке.
— Я чувствую, что здесь что-то не так…
Пит Грей не шел у Джона из головы. У него сейчас дневная смена, которая заканчивается в восемь вечера.
Он раздумывал, стоит ли рассказывать про свое посещение больницы «Степпинг-Хилл». Заметив, что Рик принялся убирать со стола, Джон торопливо проговорил:
— Оставь, я сам уберу.
Рик выпрямился.
— Завтра в это же время?
— Да, в это же время, — мрачно кивнул Джон.
Как только гость ушел, Джон крикнул из коридора:
— Элис, я успею быстренько кое-что сделать? — Зная по опыту, что если произнести слово «пробежка», Панч начнет прыгать по всей комнате как бешеный.
— Делай что хочешь, — откликнулась Элис.
Прозвучавшая в ее голосе отчужденность настораживала.
Джон сунул голову в гостиную и позвал:
— Пойдем, Панч, побегаем!
Пес выгнул спину и одним движением вскочил на ноги. Грязная посуда так и осталась на столе.
Ели молча. Джон едва заметил груду тарелок и чашек, которые Элис принесла из гостиной и оставила у раковины.
Он мигом проглотил ужин, аккуратно вытер подливку корочкой белого хлеба.
— Ну и как тебе Рик?
— Симпатичный, — рассеянно ответила Элис.
Джон на секунду перестал жевать и внимательно на нее посмотрел.
— Симпатичный? И только?
Она вздохнула и чуть повернулась на стуле.
— А сколько ему лет?
— Думаю, около тридцати.
— Быстро он продвигается.
— У Рика университетское образование. Он идет по спецпрограмме. Через несколько месяцев, если успешно пройдет тесты, его переведут на другое место.
Джон взял тарелки и отнес их в раковину, где скопилась гора грязной посуды. По дороге взглянул на часы.
— О черт, детка, мне надо кое-что выяснить.
— Что тебе надо?..
Но Джон уже почти бежал по коридору к входной двери.
— Скоро вернусь.
Он только успел доехать до парковки «Степпинг-Хилл», когда Пит Грей сел в минивэн и помчался домой. Джон смотрел, как его смутный контур маячит за матовым стеклом ванной комнаты. Тридцать минут спустя Грей вышел одетый в замшевые туфли, черные джинсы и белую рубашку с металлическими уголками воротника. Волосы уложены в набриолиненный кок а-ля Элвис.
Его минивэн направился в центр, Джон не отставал. Они припарковались в переулке рядом с Пиккадилли. Грей перешел на другую сторону улицы и скрылся в пабе с выгоревшими занавесками за пыльными стеклами окон.
Джон подождал пару минут, затем перебежал через дорогу. За грязным стеклом висела табличка: «Вечера знакомств», «Караоке». Вокруг таблички были приклеены маленькие звездочки с именами посередине: «Битлз», Фрэнк Синатра, «Стоунз», «Флитвуд Мэк», Элвис. Заведение явно не для молодежи.
Джон проскользнул в боковую дверь и пристроился в самом конце барной стойки — не поднимая головы, чувствуя на спине чужие взгляды. Забравшись в тень, огляделся, оценивая обстановку. Видимость веселья не давала открыто проявиться ощущению отчаяния и тоски. Чтобы стало легче, требовались дополнительные дозы алкоголя. К счастью, двойной джин с содовой всю ночь продавали вполцены.
Пит Грей в одиночестве сидел у столика рядом с караоке-центром. На сцене женщина средних лет, перевирая ноты, исполняла что-то из Алисии Киз. Она дошла до последней строчки, и обвисшая кожа
