слегка колыхнулась, когда певица подняла руку. Раздались слабые аплодисменты; слегка смущенная, она поклонилась, демонстрируя дряблую грудь в глубоком декольте. Когда певица сошла со сцены, Пит встал, жестами изображая крайнюю степень восхищения. Потом приглашающе махнул рукой в сторону бара, и женщина ответила улыбкой, отчего морщинки вокруг ее глаз стали еще глубже.
Джон сгорбился на табурете, не поднимая глаз от лежащего перед ним меню.
Заказав коктейли, Пит провел даму к своему столику. Двадцать минут спустя он вернулся за следующей порцией. Джон заметил, что в стакан женщины бармен не доливал ничего, кроме водки.
Ведущий объявил песню Элвиса, и Пит поднялся на сцену. Это была вариация на тему «Люби меня нежно», завершившаяся дрожащей последней нотой. Большую часть времени Грей обращался непосредственно к женщине за своим столиком. Даже свел ноги в коленях и сделал несколько жалких движений бедрами. Джона едва не стошнило, но женщина улыбалась во весь рот — похоже, он произвел на нее сильное впечатление.
Отмахиваясь от аплодисментов, Пит снова сел и быстро перешел к делу. Он положил визитку на стол, его рука скользнула к руке женщины, и их пальцы сплелись. Грей наклонился к ней и сказал что-то такое, отчего женщина моментально отпрянула. Откинувшись назад, чтобы увеличить расстояние между ними, она старалась избегать его взгляда. По-видимому, Пит все испортил. Через минуту женщина встала и прошла в женский туалет. В расстроенных чувствах Пит подцепил соломинку и стал тыкать ею кубики льда в стакане. Когда стало ясно, что дама не вернется, он вышел и сел в минивэн. Джон следовал за ним. Пит зашел в дом, и через секунду за занавесками вспыхнул голубым светом экран телевизора.
Джон посмотрел на часы. Начало одиннадцатого вечера, звонить уже было неудобно, однако он не мог удержаться. Открыв записную книжку, он посмотрел на список телефонов на первой странице. Решив, что не стоит беспокоить миссис Миллер, пожилую мать второй жертвы, он набрал номер мобильного дочери первой.
После нескольких звонков ему ответили; в трубке явственно слышались звуки бара.
— Люси. Слушаю вас.
— Люси, это инспектор Спайсер. Я расследую…
— Я вас помню.
— Отлично. Простите, что звоню так поздно, мне надо задать вам несколько вопросов. Найдется минутка?
— Да.
В голосе прозвучала настороженность.
— Вы говорили, что водили свою маму на вечера знакомств?
— Да.
— Вы когда-нибудь были в пабе «Лошади и карета» рядом с Пиккадилли?
— Да, только ничем хорошим это не кончилось.
— Ничем хорошим? Она с кем-нибудь познакомилась?
— Нет. То есть ни с кем приличным. Один тип ухитрился сунуть ей визитку, но он был такой гнусный, что я убедила маму ему не звонить.
— А что в нем было такого гнусного?
— Отношение к женщинам. Я не хотела, чтобы моя мать пополнила список его побед на одну ночь.
— А как он выглядел?
— Я называла его Жирный Элвис.
Джон взглянул на занавешенные окна Пита Грея, в которых мерцал голубой свет.
Домой он вернулся около одиннадцати. К его удивлению, Элис все еще сидела в гостиной перед включенным телевизором и читала журнал.
— Привет, детка. Я сейчас, только водички глотну.
Потрепав Панча за ушами, Джон прошел через маленький коридор в кухню. Пылесос стоял в чулане под лестницей, ковер сиял чистотой. Войдя в кухню, Джон достал с полки стакан и успел наполовину налить его, прежде чем осознал, что тарелки и чашки вымыты и убраны на место.
Он прошел в гостиную и сел в кресло.
— Ты вымыла посуду? Я же говорил, что сам все сделаю.
Элис вздохнула.
— Когда?
Она даже не повернулась в его сторону.
— Сегодня. Сейчас.
— Мне надоело ждать.
Элис подняла голову: бледные губы были плотно сжаты. Сигнал тревоги, звучавший еще днем, теперь стал гораздо громче.
— Сейчас бы ты пылесосил? Я в это время уже сплю.
— Ну тогда завтра утром.
— Ага, после дождичка в четверг!
Элис швырнула журнал на стол.
— Что случилось? — спросил Джон, удивленный ее внезапной вспышкой. Краем глаза он увидел, что Панч выскользнул из комнаты, и пожалел, что не может последовать за псом.
Элис с трудом поднялась на ноги.
— Что случилось?.. Ну ты и придурок, Джон Спайсер!
Он уставился на нее, раздумывая о том, что расследование зашло в тупик. С каждым днем Маклогин все больше злился, и его манера расхаживать по комнате расследования начинала действовать всем на нервы.
— Эли, я не ясновидящий. Я не помыл посуду. Ты из-за этого сердишься?
Какое-то время она молча смотрела на Джона. Поняв, что больше от него ничего не добьешься, вскрикнула от негодования, развернула живот и переваливающейся походкой вышла в коридор.
Еще пару секунд Джон сидел не шевелясь; в душе бурлила обида.
— Эли, если в ближайшие дни мы ничего не добьемся, убийца спустит кожу со следующей жертвы! — Он встал и прошел через комнату к двери. — Пойми, у меня такая работа. Убийцы не считаются с моей личной жизнью.
Элис успела одолеть половину лестничного пролета, держась рукой за перила. Ее плечи ходили ходуном: она старалась отдышаться.
— Ты не забыл, что у тебя скоро родится ребенок? У меня сил больше нет. Я, беременная, работаю и еще стараюсь, чтобы тут все не заросло грязью. — Она повернулась и наставила на него палец. — И я не желаю, чтобы мои усилия шли насмарку. И еще. Детская до сих пор не готова. А ты обещал, Джон, ты обещал!
Из глаз ее брызнули слезы, и Элис отчаянно принялась их вытирать. Джон внезапно осознал, как она ранима и как ей сейчас трудно. Мысль, что из-за него так расстраивается любимая, разрывала сердце.
— Я не желаю слышать дома о твоей работе! Мы ведь договорились, забыл? Поэтому перестань оправдывать свое свинское поведение работой!
Джон открыл было рот, но нужных слов не нашлось. Элис отвернулась и, осторожно ступая, преодолела оставшиеся ступени. Из ванной донесся шум льющейся воды.
Он вернулся в кухню, прокручивая в голове события последних нескольких дней. Когда он в последний раз готовил, убирался, мыл посуду?.. На его немой вопрос Панч ответил лишь взглядом печальных глаз.
— Вот так, Панч! Похоже, я все испортил.
Пес хранил молчание.
Джон взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, постучался в полуоткрытую дверь ванной и заглянул внутрь. Элис чистила зубы с такой яростью, что едва не обдирала зубную эмаль.
— Прости меня, Эли.
Она взглянула в зеркало, и он увидел ее заплаканные глаза. Чувство вины захлестнуло его целиком.
