Примерно полчаса она твердила про себя две эти жалкие строчки, пока наконец не заснула. Но и во сне ее преследовал взгляд Алессандро Лукарелли. Он опять заговорил о своей жене, и его глаза превратились в две узкие косые щелочки.
— Странно, — вслух удивилась она. — Из редакции ничего не прислали.
Такое случалось не впервые. Читательская почта отличалась таким же непостоянством, как и лондонская погода. Накануне Дня святого Валентина письма лились бурным потоком, и большая их часть, отправленная одиночками, содержала вопрос о смысле жизни. Еще одна небольшая эпистолярная лавина сходила на нее сразу после новогодних праздников — никто не работал, и люди заполняли досуг выяснением семейных отношений. В июле наступала горячая пора курортных романов, и Саманта тоже не сидела без дела. Напротив, сентябрь относился к числу более или менее пустых месяцев.
Ей пришлось наклониться, чтобы извлечь со дна почтового ящика три брошенных почтальоном конверта.
На одном из них значились ее имя и фамилия. Она почувствовала, как учащенно забилось сердце. Вскрыла конверт и вынула из него сложенный вчетверо листок бумаги формата А4. Внутри лежала прядь вьющихся волос. Вскрикнув, она развернула листок.
Вам очень идет новая прическа.
Буквы расплывались у нее перед глазами, но смысл послания она уловила.
Прядь волос принадлежала ей — это было ясно без всякого анализа ДНК.
Адам Смит не любил свое имя, считая его банальным. Поэтому свой парикмахерский салон он назвал «У Альфонса», хотя к французам относился скорее прохладно, не разделяя их противоестественной страсти к жаренным на сковороде лягушкам.
Когда Саманта не вошла, а ворвалась в парикмахерскую, он от неожиданности чуть не подпрыгнул. Его губы сами собой сложились в горькую складку: от сделанной накануне прекрасной укладки осталось одно воспоминание. Клиентка даже не дала себе труда расчесать волосы, совершенно не думая о том, что создает ему плохую рекламу. Нет, он предпочитал работать с пожилыми леди, которые, собственно, и составляли ядро его клиентуры, — пунктуальными и уделяющими должное внимание своему внешнему виду. Единственным исключением из этого правила была миссис Берден. Мало того что ее волосы вообще не желали укладываться, так она еще вечно ворчала, что он все делает не так. И тем не менее каждый месяц послушно являлась к нему краситься.
— Куда вы деваете обрезанные волосы? — не дав ему опомниться, приступила к допросу Саманта.
Она примчалась в парикмахерскую сразу, едва обнаружила в почте новое послание.
Парикмахер издал стон. Нет, эта современная молодежь его доконает. Девушки бегут к нему стричься, потому что у них, видите ли, появилась новая работа или новый жених. А назавтра уже жалеют о старом…
— А ведь я вас несколько раз спросил, хорошо ли вы подумали прежде, чем расставаться с такими изумительными волосами. И вы даже отказались взять себе прядь волос на память, — проворчал он.
— Я передумала.
— Боюсь, уже немного поздно. Если только попробовать парик…
— Нет, насчет пряди. Я как раз очень хочу сохранить одну на память. Куда вы деваете обрезанные волосы?
Он даже растерялся. И мысленно посочувствовал Агате Саммер — одной из лучших своих клиенток. Ее сестра Маргарет была определенно с приветом. А уж внучка… Законченная психопатка. Наверное, это у них наследственное.
— Я выбрасываю их на помойку, — ответил он, отступая к кассе, в ящике которой на всякий случай держал остро отточенные ножницы.
— Где эта помойка?
— На улице, за домом. С минуты на минуту ее заберут мусорщики. Но я не позволю вам…
Он не успел закончить фразу. Саманта уже пулей выскочила из салона.
В помойке явно кто-то рылся. Саманта увидела, что на улицу сворачивает мусоровоз, и предпочла убраться подальше. Кто был в курсе, что она обрезала волосы? Обе бабушки, Дебби, соседи, Алессандро… Постепенно она перешла на бег и вскоре, запыхавшись, уже взлетела на крыльцо дома, перемахивая через две ступеньки. У себя в квартире она не задержалась, быстро схватила сумку и выскочила вон. На ходу она набирала номер вызова такси. Надо отсюда убираться. Ей уже в собственном квартале оставаться небезопасно.
Если Брайан Смит и удивился, когда она явилась к нему без предупреждения, то не подал и виду. Одетый, как и в прошлый раз, в голубую рубашку и заправленные в сапоги джинсы, он пересаживал в оранжерее примулы. Завидев ее на пороге, он выпрямился и разгладил свои черные с проседью усы.
Внимательно посмотрел на нее своими серыми глазами, приветливо улыбнулся и поинтересовался, не желает ли она выпить чашечку чаю.
— Можно мне немножко побыть здесь? — попросила она тоненьким голоском.
— Если я вам понадоблюсь, найдете меня на кухне.
И он пошел к выходу, унося с собой лопату, в его огромных ручищах казавшуюся игрушечной.
— Если вам надо подумать, советую пойти по левому проходу. Anemone nemorosa[14] хорошо успокаивают нервы, а Festuca valesiaca[15] способствуют медитации.
Она послушалась его совета и присела среди цветочных горшков. Замурлыкала было любимую песенку — две строчки, которые помнила, — но через пару минут замолчала. Странное дело, соседство молодых побегов действовало на нее умиротворяюще. Они не были такими агрессивными, как пышно распустившиеся цветы. И в них таилось обещание будущего цветения.
Начал накрапывать дождик. Она слушала, как он барабанит по крыше оранжереи. К ней вернулась способность здраво рассуждать, и она принялась мысленно составлять список тех, кому могло взбрести на ум прислать ей по почте прядь волос. От этого занятия ее оторвал звонок мобильника. Она узнала номер и ответила:
— Да, Беверли.
— Ну наконец-то я до тебя дозвонилась! Я тебе оставила два сообщения на домашнем автоответчике!
— Извини, я тут немного забегалась.
— Ну еще бы! Отхватить мужика — полдела. Главное его удержать!
По тону ее голоса Саманта поняла, что Беверли не в самом лучшем расположении духа.
— Слушай, Сэм, твой последний материал — это что-то из чего-то. Бред сивой кобылы. Какая еще любовь после семидесяти? Ты что, забыла, что наша целевая аудитория — домохозяйки в возрасте до пятидесяти?
— Ну, извини.
— Я-то тебя извиню, а вот отдел продаж, боюсь, нет. И потом, что это за чушь насчет графологического эксперимента? В приемной телефон раскалился от звонков. Читательницы звонят и требуют, чтобы их приняли в число участниц. Говорят, ты уже опросила каких-то их подружек или соседок.
— Мне показалось, что это перспективная тема. Выявление склонности к супружеской агрессии по почерку… — запинаясь, пыталась оправдаться Саманта.
— Темы статей выбираю я. Ты должна была переговорить со мной, прежде чем все это затевать.
У Беверли в кабинете зазвонил стационарный телефон.
— Это шеф, я вешаю трубку. Вообще-то, Сэм, я звонила, чтобы тебя предупредить. Руководство направило тебе письмо с уведомлением о временном отстранении от работы. Мне очень жаль. Надеюсь, ты не слишком огорчишься.
