ворчали и отказывались идти в туннель. Завал разбирали неохотно, в основном силами солдат внутренних войск.
Эксперты установили, что взрыв произошел не случайно, а был тщательно подготовлен. Некто заложил в стену туннеля взрывчатку, а потом воспользовался дистанционным устройством.
В дверь вагончика постучали.
— Войдите, — недовольно буркнул Батыркулов.
Повариха, молодая длиннокосая таджичка, принесла обед — жареную баранину и горячие лепешки. Мясо источало ароматы горных трав, но у Батыркулова не было аппетита. Он раздраженно отодвинул от себя тарелку, задумался.
Причины взрыва оставались невыясненными. Кому это могло понадобиться? Предположение о диверсии с афган — ской стороны Батыркулов отмел сразу. Если бы боевики решили разрушить туннель, они бы сработали гораздо более профессионально. А то получилась ерунда: нечто вроде игрушечной попытки или какого-то неудачного розыгрыша. Двое рабочих погибли случайно, оказавшись по стечению обстоятельств в неположенном месте.
Совершенно не вязалось с общей картиной убийство Ларисы Мельниковой, помощницы администратора съемочной группы из Москвы. Она-то при чем? Убрали свидетеля? Очень может быть. Но свидетеля чего? Этого, пожалуй, узнать не удастся. Мельникова уже не расскажет, а расследование идет настолько вяло и бестолково, что…
Батыркулов выругался. Он не понимал самого главного — кому и зачем понадобился этот игрушечный взрыв? Ну, затормозилось строительство на пару недель. Пусть даже на месяц. И что?
Он был умным, рассудительным человеком и не мог смириться с очевидной бессмысленностью свершившегося. Убийство Мельниковой еще больше запутало ситуацию. Выходит, преступник никуда не скрывался и продолжает орудовать у всех под носом.
В дверь снова постучали.
— Войдите! — рявкнул Батыркулов. Московский эксперт Багров, чисто выбритый и сияющий, приветливо поздоровался.
— Чему вы радуетесь? — возмутился председатель комиссии. — Мы зашли в тупик, а вас это забавляет?
— Во всем есть своя прелесть, — с улыбкой парировал «Алексей Юрьевич».
— Ну да, ну да…
Приезжий ничуть не смутился и сделал пару шагов вперед.
— У меня к вам просьба.
— Не сомневаюсь, — пробурчал Батыркулов. — Излагайте, у меня мало времени.
— Хочу отлучиться на сутки.
— Опять? И где вас носит? Надеюсь, в этот раз обойдется без сюрпризов в виде нового трупа?
— Не могу гарантировать, — улыбнулся «Багров».
Батыркулов по-настоящему разозлился. Московский хлыщ ужасно бесил его. Хотелось поставить зарвавшегося эксперта на место, а, согласно инструкциям, приходится во всем ему помогать.
— Черт бы вас побрал! — выругался председатель комиссии. — Куда вам надо отлучиться, вы, разумеется, не скажете. И то правда: зачем нас, простых смертных, посвящать в ритуальные таинства? — с сарказмом добавил он.
— Я вижу, у вас плохое настроение, Хушкадам Одилович. И аппетит пропал… — москвич кивнул в сторону полной тарелки. — Вы кушайте, кушайте. Мясо небось стынет.
— Благодарю за совет. Это все?
— Нет. Я возьму с собой одного молодого человека, чтобы скучно в дороге не было.
— Кого?
— Евгения Голдина.
Ни имя, ни фамилия ничего не сказали Батыркулову. Но расспрашивать не хотелось. Какая ему разница, в конце концов?
— Ладно, берите… — вздохнул он.
— Премного благодарен!
Москвич шутовски поклонился и скрылся за дверью.
Он спешил. До того как они с Голдиным отправятся в общину «Поднебесье», надо успеть побеседовать с Бахметом.
На порожке медпункта стоял доктор и курил.
— Здравствуйте, — приветливо улыбнулся Марат. — Как тут наш больной? Могу я с ним поговорить?
Доктор сделал последнюю длинную затяжку и щелчком отправил окурок в кусты.
— Режиссер серьезно расхворался, — ответил он. — Сердце, давление. Я не ожидал. Думал, он покрепче окажется. Но поговорить с ним можно. Хотите сделать это прямо сейчас?
— Да. Чего тянуть? Раз здоровье позволяет…
— Только недолго.
Доктор проводил Марата к больному, а сам деликатно вышел.
Режиссер правда выглядел паршиво, — бледный, глаза ввалились. Господин «Багров» присел на длинную пластиковую скамейку.
— Вы кто? — повернувшись к нему, спросил Бахмет.
— Меня зовут Алексей Юрьевич Багров, — представился Марат. — Эксперт из правительственной комиссии.
Больной продолжал смотреть на него напряженным, ожидающим взглядом.
— Я по поводу взрыва.
— А-а… Но я ничего не видел. Болел.
Выражение лица Бахмета переменилось. Теперь оно стало лихорадочно-нетерпеливым.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Марат.
— Скверно, молодой человек… Весьма скверно! Вот, никогда не думал, что здоровье подведет. Съемки здесь, на Памире, почти закончены, пора в Москву возвращаться, а я слег. Куда это годится?
Режиссер сердито засопел, его скулы покрылись румянцем.
— Разрешите полюбопытствовать, как ваш фильм будет называться?
— «Взрыв в туннеле»… — буркнул режиссер.
— Мило… Очень мило.
— Название фильма тут ни при чем, если вы это имеете в виду! — взорвался Бахмет. — Обычное совпадение. Не занимайтесь глупостями, молодой человек, а то из-за таких, как вы, наша группа вынуждена торчать тут, в горах. Когда нам давно пора в Москву. Каждые сутки задержки стоят денег, между прочим.
— Я понимаю.
— Ни черта вы не понимаете! — возмутился режиссер.
Господин «Багров» предпочел оставить его выпад без внимания.
— Расскажите, как с вами произошла эта неприятность? — как ни в чем не бывало продолжал он.
— Какая? У меня их полно.
— Ну… каким образом вы заблудились в туннеле?
Бахмет подозрительно уставился на посетителя, долго молчал.
— Не знаю… — с трудом выдавил он. — Не помню. Ничего не помню…
— Совсем ничего? С какого момента вы перестали осознавать, что происходит? Съемки взрыва помните?
— Съемки помню, — кивнул режиссер. — Все получилось удачно, даже не пришлось делать лишних дублей. Потом… мы начали собираться… складывать оборудование… Да! Кажется, свет погас! Я уже тогда ощущал какую-то дурноту… Наверное, это усталость. Я очень устал… Фильм стоил мне нервов, молодой человек. И каких нервов! Организм держался на одном энтузиазме. А когда все закончилось… он сдал. Ничего удивительного. Для творческих людей это обычное явление.
— Вы говорили… свет погас?
