разогнул локоть, и тут же вернул руку в защитную позицию. Циклоп тихо засмеялся – так, наверное, могла бы смеяться фиоретта.
Мастер одним легким движением оказался слева, угрожая открытому боку. Лео резко отпрыгнул. Умом он понимал, что наставник движется так же, как и в прошлом поединке, но широко раскрытым глазам казалось, будто Циклоп стал намного быстрее. А вот на Леомире, точно цепи повисли. Его буквально сковала мысль, что легчайшее прикосновение тонкого серого лезвия может выпустить спрятанную под кожей боль. Шелест воздуха, отмечающий путь клинка, заставлял покрываться ледяными мурашками. Фиоретты больше не сталкивались. Припадая к полу, Лео раскачивался маятником, угрожая мастеру острием, он старался не подпустить его ближе. Пот ручьем затекал за воротник, капал с висков, белокурые волосы превратились в серые мокрые сосульки, крупные соленые капли собирались на бровях. Лео моргнул, на долю секунды опустив веки. Открыв глаза, Циклопа он уже не увидел. Мастер оружейник исчез из вида. Где же… Из-за правого плеча донесся знакомый змеиный шелест. Не успевая повернуться, Лео судорожно отмахнулся клинком. Дзынь. Словно молния скользнула по руке, от кончиков пальцев до локтя. Онемевшая ладонь едва не выпустили рукоять. С хриплым выдохом он развернулся лицом к врагу. Поле зрения сжалось до узкого туннеля со стенками из черных спрессованных искр. И Циклопа в этом туннеле не было. В приступе паники Лео закрутил головой. Куда он делся?
- Защищайся, дитя. Кто не защищается, погибает, – раздавшийся над ухом шепот показался Лео громом.
Вздрогнув всем телом, он вслепую ударил в сторону голоса. Предплечья коснулось что-то легкое и холодное. Леомир заорал во все горло. Кровь частой капелью потекла из пробитой мышцы. Крупные алые капли глухо шлепались о белый настил, разбивались на круглые лужицы и тут же впитывались без следа.
Стенки тоннеля сдвинулись, оставив для зрения только узкую щель. К горлу подступила кислая тошнота, голова закружилась. Неожиданно Лео понял, что сидит на корточках, зажимая пропоротую руку. Частое дыхание с хриплым свистом вырывалась сквозь стиснутые зубы. Перед глазами понемногу прояснилось, Лео с трудом поднял голову. Циклоп возвышался над ним, уперев фиоретту в настил, по серому клинку медленно сползали дрожащие гранатовые бусинки. Глаза мастера, и живой, и мертвый, смотрели куда-то сквозь князя.
Дверь секции шумно распахнулась, впуская поток прохладного воздуха. Лео скосил глаза, двигать головой почему-то не получалось, шею словно свела судорога. На пороге, сверкая глазами, стоял капитан Клавдий.
- Что здесь происходит, господин наставник?! - рявкнул капитан.
Циклоп поморщился, будто над ухом зажужжала мошка.
- Вы слышите, что я вам говорю?! – пролетев через секцию, Клавдий схватил мастера за плечо, - что вы сотворили с мальчиком?!
Циклоп удивленно повернул голову, будто только что заметил постороннего в зале.
- Дражайший, а с чего вы, собственно, взяли, что я должен перед вами отчитываться? – голос мастера оставался совершенно спокойным, вот только в самой глубине живого глаза сгустилось что-то недоброе.
Клавдий не обратил на скрытую угрозу никакого внимания:
- Вы должны отчитываться потому, что мой хозяин, верховный князь этой планеты, поручил мне следить за безопасностью всех воспитанников Палестры.
- Хозяин, - протянул Циклоп, - я давно заметил, что вы обладаете всеми качествами собаки. Почти всеми.
Пальцы Клавдия побелели на плече мастера, живой глаз Циклопа скрылся за веком и его лицо немедленно превратилось в бездушную алебастровую маску.
Наблюдавший за всей этой сценой, Лео пришел в такой ужас, что даже позабыл про рану. Если эти двое подерутся… если они подерутся
- Прошу вас, капитан, - простонал Лео, - нет причин для беспокойства. Всего лишь несчастный случай, целиком моя вина. Я сам предложил мастеру опыт.
- Вот как, - пальцы Клавдия соскользнули с плеча Циклопа, - господину наставнику все же следовало бы думать на какие опыты соглашаться.
Мастер по-прежнему смотрел сквозь капитана мертвым взглядом, лепные губы шевельнулись – статуя собиралась ответить. Лео громко застонал, по правде говоря, особенно притворяться не пришлось.
- Очень больно? – тревожно спросил склонившийся над ним Клавдий, - Эх, молодежь, молодежь, вечно вы сами себе создаете проблемы. Давай, я помогу тебе добраться до медотсека.
Опершись на подставленное плечо, Лео встал, рука отзывалось на каждое движение длинной иглой боли. Кое-как доковыляв до двери, он уже перевел дух, когда услышал за спиной легкий смешок.
- Насчет оставшихся двадцати пяти часов… будем считать, что я их с тебя списываю. Итоговая оценка, хм… удовлетворительно.
Горячая игла заставила Леомира стиснуть зубы. Не поворачивая головы, он, опираясь на Клавдия, зашагал дальше.
- И еще… По поводу нашего маленького спора. Если надумаешь – приходи. До Солнцестояния еще многое можно будет изменить.
Ормат с независимым видом вышел из узкого переулка на утоптанный до каменной твердости пустырь, раскинувшийся за дощатыми стенами крытого рынка. Бугристая, присыпанная грязным желтым песком проплешина, с торчащими кое-где измятыми сотнями ног чахлыми кустиками, носила гордое звание главной площади СХР-31.
Пустырь медленно заполнялся. Люди сбивались в маленькие группки и приглушенно судачили, кивая в сторону высокого помоста, собранного из серого, немного покоробившегося пластика. В горячем воздухе висел терпкий запах саудового волокна, перемешанный с прокаленной пылью.
Парень стал бродить между кучками людей, сверкая растянутой до ушей улыбкой. Мышцы лица уже начали болеть, но Ормат не обращал внимания. Главное, чтобы княжеские шпики (а в толпе они наверняка есть) увидели, что жертва спокойна, довольна жизнью и совершенно не подозревает кто подкрадывается к ней с подветренной стороны.
Он ненадолго задержался у маленькой компании лущильщиков. Бородатый мужчина что-то шептал склонившим головы приятелям, энергично размахивая руками, покрытыми тонкой отвисшей кожей, под которой можно было сосчитать все сосуды. Потрескавшиеся черные ногти мелькнули в сантиметре от носа Ормата. Он поморщился – злая работа, сок в коконах вокруг волокна особенно едкий, перчатки помогают слабо, если вообще помогают. Лучше уж на потогонке горб зарабатывать. Этому, похоже, лет десять осталось до того, как мышцы отмирать начнут. И что дальше?
- Пятый случай за три месяца, - громко шептал бородач, - а за весь прошлый год только два было. Помяните мое слово – это все не к добру. Будет еще что-то, ох, будет.
Слушатели боязливо дергали плечами. Бородач, довольный произведенным эффектом, перевел на Ормата взгляд светлых воспаленных глаз:
- А ты чего лыбишся, мерин вьючный?
- Улыбаюсь, потому как желание такое имею, - раздул ноздри Ормат. – Ты мне, что ли, запретишь?
Стоявший рядом с бородачом коренастый взъерошенный мужичок без мизинца на правой руке,
