повезло остаться на вахте. Ненавидел, когда смотрел на разбитый катер, ставший могилой для Ще.
– Кирилл…
– Я в порядке, – ответил я, переводя дыхание. – Катер сгорел еще в полете – корпус обгоревший, но никаких следов огня там, где он разбился. Ще стартовал вертикально вверх – пытался уйти за атмосферу. И не успел.
– А мы?
– Без шансов. Конвертоплан – не ракета, так быстро я его не разгоню.
Я подошел к окну. По равнине перед куполом неслись пыльные вихри. За моей спиной все молчали.
Мы попали в ловушку. В капкан. И привез всех сюда я. Об этом никто не говорил вслух, но мне было достаточно самого факта. Называется, собрал старых друзей на праздник.
– Должен быть какой-то способ отсюда выбраться.
– Чего я не понимаю, так это почему мы до сих пор живы? – подумал вслух Фархад. – Они могли сбить нас на подлете. Вместо этого нам позволили приземлиться и осмотреть станцию. Зачем? Несколько импульсов лазера – и не нужно ломать голову. Когда заряд в аккумуляторах закончится – аннигиляция заметет все следы.
– Сначала я думал, что мы их спугнули, – сказал я, – и они сбежали, не успев расстрелять аккумуляторы и резервный реактор. Теперь я смотрю на это иначе.
– Просвети нас.
– Зачем они разгромили Полярную?
– Промышленный шпионаж, – Нгок выплюнул эти слова, словно ругательство, – На Полярной испытывалось зеркало для фотонного привода. Ключ к дальним планетам системы. I.M.S. тоже ведет подобные исследования, но сильно отстает – их инженерам никогда не хватало смекалки. На Земле сейчас становится тесно – Третий Мир уже не с ними, Марс тоже почти весь наш. Фотонный двигатель – их последний шанс. Заполучив его, I.M.S. не только удешевит транспорт к Марсу – стейт превратится в хозяина пространства. Поэтому они пошли на такой риск.
– Согласен. Теперь смотри – конвертоплан засекли радаром 'Юкона'. У них было время подготовиться к нашему прибытию. Данных по зеркалу мы на Полярной не нашли. А именно из-за фотонного двигателя I.M.S. и затеяла весь сыр-бор. Значит, либо они их нашли и забрали – и тогда действительно непонятно, почему они позволили нам долететь до комплекса? Либо…
– Либо они их не нашли. И решили подождать – а не найдем ли их мы? – кивнул Нгок, – Там, где данные по двигателю – там и настройки резервного реактора. А это ключ к спасению станции. Фитиль, как выразился Фархад, уже догорает – и это должно стимулировать наши поиски. Им нравится, когда работу делают другие – чинят их железки, спасают их пилотов.
– Цугцванг, – Фархад устало потер виски. – Кажется, выбор небогатый – поджариться на антивеществе или пасть в неравном бою с багами, которые вернутся сюда, когда мы запустим реактор?
– Если мы его запустим, – уточнил я. – Данных мы не нашли – ни по реактору, ни по зеркалу.
– Они в выигрыше в любом случае – либо они получают расчеты зеркала и делают свой двигатель, либо лишают колонию данных Полярной и получают фору в своей разработке. В любом случае – после взрыва антивещества все спишут на несчастный случай. По халатности сотрудников лаборатории. С них станется даже стребовать с колонии компенсацию за потерянные баги, – невесело пошутил пожилой архитектор. – Так что они могут позволить себе роскошь подождать еще несколько часов. Связи у нас нет. Попытаемся улететь или даже уйти пешком – сожгут. У них это неплохо получается.
– Все-таки как они узнают про то, что мы нашли нужные данные? – спросил я.
– Если взрыва не будет – значит мы нашли то, что нужно, – Нгок потер виски, – Тем более, что запуск резервного реактора скрыть невозможно.
На радаре вокруг базы перемещались разноцветные точки, обозначавшие багов. Среди множества безобидных старательских багов были те, которые управлялись не с Земли, а с 'Юкона'. Они были готовы сбить катер, если мы попытаемся улететь, напасть на нас если мы решим уйти пешком или ворваться в купол, если мы найдем злополучный 'цзюань' с данными.
Я не любил дилеммы. В любой ситуации всегда есть больше двух путей решения. Просто человек склонен зацикливаться на очевидных.
Когда вышли из строя спутники? Часов за четырнадцать до нападения на Купол. Значит, операторы с 'Юкона' заранее выбрали время и место. Как они наблюдали за происходящим внутри? Жучок? Или… Лазерный бур. Лазерный.
Я подобрал с пола маркер с раздавленным колпачком. Подошел к столу и поманил остальных за собой.
'Нас могут слушать', – написал я крупными буквами на белой столешнице.
Фархад и Нила недоверчиво подняли брови. Нгок кивнул.
'Лазерный зайчик на куполе. Ловит колебания,' – дописал я. У меня ушло несколько минут, чтобы набросать идею, пришедшую в голову. Закончив писать и рисовать, я вопросительно посмотрел на Фархада.
Архитектор задумчиво поскреб бороду.
– А это идея. Вполне возможно… Технически, я имею в виду. Если говорить подробнее… – он поправил очки и потянулся к маркеру.
Его опередил Нгок. 'Это не ослепит багов. У них есть радары' – написал он.
'И не нужно. Лазер не работает при нулевой видимости'
Фархад все-таки забрал у меня маркер и написал по окрестностям рисунка несколько формул, прикидывая что и как нужно сделать.
'Заберет часть энергии аккумуляторов', – приписал он рядом и посмотрел на меня. Со значением.
– Рискнем. Мы справимся вдвоем? – архитектор кивнул. – Значит, Нгок и Нила, останутся в рубке на случай, если кто-то выйдет на связь.
# # # #
В куполе терраформирования было шумно. Где-то внизу шипела жидкость, в трубах бурлило. Не хватало только сонных вздохов рециклера – он питался от реактора и сейчас не работал. По Марсу было разбросано множество таких систем. Все они вырабатывали парниковые газы. Это было первой частью плана терраформации Марса – превратить Марс в гигантскую теплицу, подняв температуру у поверхности.
Фархад работал быстро. Он шел, уверенно ориентируясь в сумраке купола, почти не глядя на схему, которую он снял со стены у входа. Временами он останавливался, что-то соединял, что-то переключал, делал пометки на схеме, бормоча себе в бороду. Я нес тяжелый баул с инструментами и светил Фархаду, когда ему были нужны обе руки. Мы собирались запустить рециклер – на этот раз не от реактора, а от аккумуляторов. Кроме того, нужно было изменить цикл реакций, который происходил внутри системы выработки газа. Фархад считал, что моя идея вполне осуществима, но подробностей того, как он собирался это сделать, я не понял – химия никогда не была моей сильной стороной.
Лучи фонарей прыгали по сплетениям труб, меткам и указателям. Запах, присутствовавший везде на станции, усилился. Во влажной измороси на полу отпечатались следы колес. Баги побывали и здесь.
Запах преследовал нас повсюду. Чем дальше, тем сильнее он становился. Он был одновременно противен, знаком и в то же время не похож ни на что. В сочетании с монотонностью работы, это начинало сводить с ума.
Если идея сработает – и это было очень большое 'если' – мы сумеем спастись. Но купол все равно придется бросить. И I.M.S. выиграет – взрыв уничтожит все.
Где могут быть данные по приводу?
В момент нападения Щедров находился в информационном центре – дальше всех. У него было время. Он вывел из строя компьютеры и информационный центр – чтобы информация не досталась I.M.S. Фотонный привод за последний год превратился в главную цель его жизни. Он не мог просто так уничтожить эти данные. Или мог?
