Поэтому, в этот рождественский вечер (одобрительные выкрики, аплодисменты), я предлагаю выпить за нас. В первую очередь – за любезно подменивших нас русских, я совершенно искренне им благодарен за это, за русских, которые так сильно хотят быть похожими на американцев, что постоянно делают себе новый фронтир… И за нас, за американцев, что хотят быть похожими на русских, ибо мы понимаем, что жизнь без высокой (указывает пальцем вверх), по-настоящему высокой цели, которую можно достичь только вместе, как-то уж очень скучна и бессмысленна.
Merry Christmas! Cheers! Na zdoroviye!
Санин Дмитрий
Полчаса города-леса
Эта удивительная история произошла три года назад, в сентябре 2061. 'Удивительная' – потому что никогда я больше не испытывал такого удивления.
Был обычный рабочий день. Часы показывали 13:45, пора было идти обедать. Я освободился первым, погасил тач-зону и подошёл к окну, в ожидании, пока остальные тоже выйдут из конвейера. Настроение было приподнятым: я очень качественно потрудился за утро, размотал целых три Q-противоречия (притом довольно элегантно размотал) и дал несколько хороших пасов ребятам. Отчего ощущал зверский аппетит и несравнимое ни с чем чувство не зря прожитого дня.
За окном светило неяркое осеннее солнце. Только солнце – Зеркало не работало, лишь чуть виднелось в небе, огромным белёсым четырёхугольником. А небо было синее-синее, с короткими росчерками реактивных следов, и лес внизу был как на ладони. Он тянулся до самого Финского залива – местами зелёный и рыхлый, местами ослепительно-жёлтый под солнцем, как флуокартина. Когда я был мальчишкой, лес только-только начал наступление на город, робко захватывая окраины. А теперь среди безбрежного леса виднелись лишь несколько каменных островков исторического центра. Остальное лес поглотил – оставил только крыши зданий, линии СКОРТ, да торчали из леса там и сям одинокие башни заводов. И тянулись по небу ровные вереницы вертолётов, на разных эшелонах.
Ребята задерживались: что-то ещё гоняли по цепочке. Паша подпер лоб левой рукой и небрежно крутил правой в тач-зоне. Калью погрузил в свою тач-зону обе руки и сосредоточенно моргал белёсыми ресницами, глядя в С-монитор. А практикантки Оля и Таня сидели ко мне идеально ровными спинками – то есть личиками к Калью – и, готов поручиться, постреливали в него глазками. Нравится им у нас; и дело тут не в радостях совместного творчества, а в нашем обстоятельном викинге. Шерше, так сказать, ль'ом.
Я немного размялся. Несколько раз присел с выпрыгом, потом слегка погонял тень, загнал её в угол и повышиб из неё все перья. В качестве тени я представил себе бессовестного Калью. Дело, разумеется, не в практикантках Оле и Тане – не в моём они стиле абсолютно – но в конце-то концов! Это из-за него я страдаю от голода. Он не торопится по причине неторопливости; девочки ни за что не выйдут раньше него; а Паша не торопится вместе со всеми.
Ожидая ребят, я подумал, что хорошо бы сегодня съесть ухи. Знакомые мои в большинстве при слове 'уха' скучнеют и бормочут про 'невкусную варёную рыбу'. Не любят они супов. Не понимают, несчастные, что правильно приготовленный суп стоит хорошего шашлыка. А уж уха… Сытная, с наваристой юшкой, дух от которой поднимается к небесам из ложки… Золотая, жирная, с зелёным лучком сверху. Чтоб двумя тарелками – до состояния полного философского удовлетворения. И к ней хлебца белого, разогретого с чесночным маслом… У меня заныли жевательные мускулы. Пришлось ещё немного поколотить тень бессовестного Калью. Интересно, почему в столовой не готовят нормальную уху? Дома – пожалуйста, на рыбалке – пожалуйста, в 'Золотой Рыбке' – пожалуйста, а в столовой – никак, только рыбный суп. Даже если этот рыбный суп и называется звучно 'Уха ростовская' или даже 'Уха по-царски с садковой стерлядью'. Опять же: почему дома цыплёнок табака – приличное блюдо, достойное гостей, а в столовой это же, в сущности, блюдо под названием 'кура жареная' – достойно только того, чтобы съесть и забыть? Машинная готовка? Но в 'Золотой Рыбке' тоже машинная готовка. Специфика больших объёмов?
Я посмотрел вниз. С Феодального показался автобус, совсем крошечный с нашей высоты: он осторожно завернул на Капиталистов и скрылся среди деревьев.
Раздался звонкий щелчок: Калью погасил тач-зону. Ну наконец-то! Я был готов его съесть. Щёлкнули тач-зоны девочек. Последним вышел Паша.
– Не бей нас, Слава, – сказал он. – Не могли отложить. Зевсу-Громовержцу срочно потребовалось.
Ну, это святое. Громовержцев подводить нельзя. Кто Громовержца обманет – тот Гитлером станет.
Мы вывалились из цеха.
– Может, до 'Золотой Рыбки' дойдём? – предложил я. – Погода отличная… Брат Митька помирает, ухи просит.
Калью подтвердил:
– Да, погода отличная. Можно дойти до 'Золотой Рыбки'.
Девочки переглянулись и романтически заблестели глазами. А Паше было всё равно.
Но увы, в 'Золотую Рыбку' мне идти не пришлось. Позвонил Олег, по категории 'экстра'.
Он был бледен до прозрачности. Волосы его почему-то мокро слиплись.
– Старик, привет! – Олег вымученно улыбнулся. – Помоги, пожалуйста.
– Что случилось?
– Нижнюю конечность ухитрился сломать.
– Ух…
– Ничего, жить, говорят, буду. Но в два часа должна прийти группа школьников на профориентацию. Встреть их и поводи по заводу, вместо меня, а?
Я слегка растерялся. Дело было, разумеется, не в ускользающем обеде. Просто водить школьников по заводу – это я не умею, совершенно не готов. У меня же нет никакой педагогической подготовки! Что им говорить?! И вообще я не оратор – слушать больше люблю, а не говорить, не моя это стихия.
Но помощь – дело святое. Я показал ребятам жестами, что обедать уже не иду. Они почему-то сделали виноватые лица.
– Встречу. А что им говорить?
– Да ничего специального. Покажи им брейн-конвейер, расскажи, как работает, в общих чертах. Это же дети – говори с ними просто. Обязательно дай самим попробовать, что-нибудь из 'лапши' дай. Главное – постарайся заинтересовать, в этом весь смысл мероприятия. А то эти оболтусы всё в Пространство рвутся, приключений ищут – объясни, что у нас интереснее.
– Хорошо, – пообещал я. – Выздоравливай.
Мы распрощались.
Чёрт. Легко говорить 'говори с ними просто'! И ещё раз – чёрт! Что я им скажу?
Часы показывали уже 13:51. Я вспомнил автобус под окнами: это явно приехали
Первый приступ нежелания перемен миновал, и я уже примерно представлял, как начать. Наверное, начать надо с 'Интересной профессии-2060'. Хотя нет – зачем этот формализм? Просто сказать: мол, раз цель жизни – прожить интересно, то у нас с этим порядок. Да, именно так. А дальше – по-свойски.
По пути я наткнулся на Громовержцев – они оккупировали вестибюль. Так и подмывало подойти, похвастаться перед Зевсом-Громовержцем моим утренним разворотом подгрупп – но я, разумеется, удержался и почтительно прокрался мимо, на цыпочках. Величественное это зрелище – Громовержцы дуэтом за работой. И дело даже не в их титанической внешности. Просто когда они работают, кажется, что
