не совсем близким мне. Ближе к моему Гоа оказался тот, что показал в своих «Одноклассниках» (в прокате он, кажется, вышел под названием «В контакте») Сергей Соловьев. Снимал он сцены из обгрейденной «Ассы» в знаменитом чапорском джус-центре, и, если очень внимательно приглядеться, в массовке на дальнем плане можно заметить и мои очки. Клинический случай с Петром Бусловым, когда снимался «Зови меня Джинн», произошел в далеком 2005 году, сейчас это уже совсем другой человек, как, впрочем, и штат Гоа, все меняется, все движется, ничто не стоит на месте. Если у Петра возникнет намерение снять новый фильм про нашу деревеньку, а разговоры на эту тему периодически всколыхивают гоанскую тусовку, я думаю, это будет совсем другое кино. Роман, по прозвищу Роллс-Ройс, также оказался серьезным человеком, сейчас он ведет отсюда серьезную научно-мистическую передачу на калининградском радио, а это уже совсем другой жанр. Прозвище прилипло к нему не потому, что он владелец автомобиля этой экзотической марки, просто в свое время он был президентом компании под названием «Роллс-Ройс Россия» и по статусу, скорее всего, на такой бибике и ездил. Но уверяет, что чаще на «Волге», обманывает, поди. Предлагал я ему организовать туристическое агентство под названием «Ваши проблемы – наша забота», но он почему- то отказался. Есть у нас и парикмахерские в стиле а-ля рюс, с нашенскими цирюльниками, но больше это
В «городе Арамбольске», как принято последние годы называть этот поселок, первооткрывателем русско-ресторанного хозяйства является небезызвестный уже тогда и очень популярный ныне Василий. Это он фигурирует в моей первой книжке, ставшей одной из определяющих в направлении «Русская гоанская литература» :( – «Гоанские хроники». Некогда он уехал из Самары, где, по его словам, подвергался гонениям из-за того, что торговал австралийской конопляной одеждой марки «Хемп». Название ему очень нравилось, к тому же он притащил с родины баннер, рекламирующий эту фирму, с огромным листом конопли на нем. Баннер и послужил вывеской ресторану, хотя задумал Вася назвать его – «Русский квас». Но на плакате-то было написано – Хемп. Вот и получилось у этого заведения два названия, употреблять можно было любое, все и так понимали, о чем идет речь. Впрочем, в те годы можно было просто спросить у любого местного русского или израильтянина: где продается самый лучший и кошерный гашиш? И тот ответит, конечно, в Хемпе, или «Русском квасе», или просто у Васи. Именно туда стекались «специально натренированные на россиян дилеры». А готовили там, кроме непальцев, иногда русские повара нетрадиционной кулинарной ориентации. Один из них, Митя, прославился нетривиальным блюдом – борщ-пюре с пампушками, а по моему наущению стал готовить «Свинину по-иудейски, из говядины, выращенной по стандартам халяль», чтобы ее могли есть даже правоверные евреи. Сейчас этот ресторан существует, правда уже неоднократно менял хозяина. Вася посидел в тюрьме, в том числе и исторической, в форте Агуада. Занял этот опыт у него полтора года и оказался настолько сильным, что плодом его стала книга о тяготах и лишениях российского зэка в гоанской тюрьме. Книга весьма личная, что можно понять даже из названия – «Исповедь психоделической устрицы». В полку писателей направления «русская гоанская литература» прибыло.
Как ни пытаются представить Гоа неким пристанищем дауншифтеров, Меккой бездельников, тунеядцев и наркоманов, таким оно представляется лишь тем, кто пытается именно это здесь разыскать. К понятию «дауншифтинг» у меня вообще отношение, пропущенное через стеб и прикол. Что это такое, никто не смог мне объяснить вразумительно и каждый представляет по-своему. Например, наш моржимский «подпольный миллионер» и владелец банка в Москве себя тоже считает таковым и самым настоящим. Из этого можно сделать оптимистический вывод, что мне до этих шифтеров далеко, и я пока не имею права носить сие гордое имя. Ведь обязательным условием этого даунства является счет в швейцарском банке с достаточным количеством нулей. И здесь мне есть над чем поработать.
Но что бы ни выбирали себе в приоритет национальные землячества, каким бы бизнесом по преимуществу ни занимались, абсолютно всех объединяет любовь к такому заманчивому и загадочному (на первый взгляд) делу с не менее таинственным названием – ШУТИНГ. При том что занятие это хорошо оплачиваемое, сразу предупрежу, что оно совершенно законно и не несет в себе никакой негативной моральной нагрузки. Индия уже на протяжении многих десятилетий занимает первое место в мире по количеству производимых фильмов в год. Лидерство ее бесспорно по всем критериям. От абсолютного количества до – «на душу населения», у меня нет данных по количеству изничтожаемых на эти «солнечные слюни» денег, может быть, Голливуд, на свое уродство тратит больше, но Болливуд тоже в тратах не стесняется. Так вот, суть шутинга заключается в том, что для съемок этого «важнейшего из искусств» (как говаривал старик Крупский) нужна массовка. Иногда европейской наружности. А где еще ее набрать, как не в Гоа, в самом ближайшем к Болливуду, всего шесть сотен километров, заповеднике непуганых европеоидов? Среди иностранцев, прозябающих тут, кроме желающих заработать, есть еще и внештатные, а также штатные агенты, работающие на киностудии Индии. Они и занимаются подбором кадров. Платят за шутинг по-разному. Но даже в самом неприглядном варианте получается неплохо, особенно если другого заработка и нет. В основном наши люди изображают из себя вальяжных богачей, нехороших англичан-колонизаторов, самих себя, то есть иностранных туристов. Васе же обычно дается роль русского наркодилера, впрочем, некоторые считают, что тоже самого себя. Или еще мафиози, опять же русского, видимо, благодаря его яркой внешности. Съемки могут проходить и на выезде, за пределами штата, такая работа оплачивается выше, чем на месте. Очень популярны у киношников наши места, начиная от пустынных пляжей южного Гоа до красот и исторических зон северного, вплоть до Сладкого озера. Замечу, что тащить туда аппаратуру от Арамболя – дело весьма трудоемкое, но... искусство ведь требует жертв, особенно если они потом окупаются в несколько раз.
Коли речь зашла об Арамбольске, то придется, как говаривал поэт Маяковский, снова «покопаться в сегодняшнем, окаменевшем», то бишь новейшей истории Гоа. Именно тут вождь мировой музыкальной революции товарищ Леннон провозгласил полюбившееся местечко духовной родиной хиппи. Само дерево баньян, где он произносил свою пламенную речь, территориально находится в получасе ходьбы вдоль моря, по узкой тропке, на север, к Сладкому озеру. Сладким в Индии называют все, что не соленое. Озеро является результатом разлива речки, текущей с гор, в джунглях, в пятидесяти метрах от кромки океана. А далее немного променада по этим джунглям, и вы окажетесь возле святого дерева. Как утверждают, кроме новых побегов на нем, здесь ничего не изменилось с тех пор. Тот же пол, слепленный из коровьего навоза и глины, тот же храм Шивы, тот же гашиш, вернее, такой же скатанный на коленке, без применения новых технологий. Лица людей немного изменились – немудрено, проблем стало больше, и они у них уже совсем другие. Напоминают в них о былом лишь прически в виде заплетенных дредов, дополненные ныне популярными татуировками.
Хиппи как движение и историческая формация людей изжили себя и трансформировались в новое. Сейчас они называются – фрики, но образ жизни ведут примерно тот же. Многие считают их тунеядцами, уродами (дословный перевод значения слова), бездельниками и самооправдывающимися бомжами. Возможно, и так, но каждый волен выбирать свою жизнь и делать ее такой, какой считает правильной. Это их дело. Однако я во время ежегодного фрик-фестиваля в замешательстве лицезрел, как пятилетний фрик и сын фриков исполняет на скрипке Пятую симфонию Бетховена.
Зарабатывают ребята себе на жизнь по-разному. От искусства до банальной сдачи внаем своей недвижимости на родине. Живут в свое удовольствие, не измеряемое привычными, навязанными ценностями, без карьерной суеты, без гонок по кругу. Живут, никого не трогают, я бы даже сказал, приносят людям некую пользу, хотя бы самим фактом своего существования. Ведь убери их с Гоа, а если еще вместе с ними и гашиш, то пропадет целый пласт того, ради чего народ и приезжает сюда. Подивиться на другую, в чем-то чуждую, в чем-то непонятную и экстравагантную жизнь, вкусить запрещенных дома благ, оттянуться и оттопыриться. Сегодняшний Арамболь кардинально отличается от Ленноновского. Попадая сюда, чувствуешь себя случайно забредшим через дыру во времени и пространстве в Геленджик или Крым. Только местные жители гораздо более загорелые. Английский учить необязательно, каждый торговец изъясняется в границах своего ремесла, на великом и могучем. Вывески через одну режут глаз родной кириллицей. Возле Сладкого озера наркодилеры гортанно окликают: «Хорошие шишки, давай, давай», таким образом предлагая то, что у нас называют «трава» или «дурь».
Бригада парапланеристов, которую возглавляет украинец Михаил, за что ее в народе называют «Люфт сало», за весьма скромные деньги, примерно тридцать долларов, прокатит вас на своем нехитром летательном аппарате. Миша – человек мира, он все время перемещается по нему, вслед за сезоном. А когда тот
