каком-нибудь другом клане или сложить голову в бою, зная, что через десять лет ваше имя будет известно в любой семье клана, а каждый сопливый мальчишка будет жить мечтой оказаться на вашем месте в этом строю. Решайте сейчас, потому что завтра будет уже поздно, завтра вы будете моими, и я поведу вас к своим целям, своим мечтам. Цели вашего клана идут рука об руку с моими целями, поэтому, чем сильнее и могущественнее становлюсь я, тем сильнее и могущественнее будет становиться ваш клан.
Я сделал паузу и оглядел строй. Вокруг царила мертвая тишина, даже дети, стоявшие рядом, слушали меня молча.
– Чтобы к завтрашнему утру ни у кого на броне, на одежде и на теле я не видел знаков, хоть как-то способных выдать вашу принадлежность, – продолжил я. – Враги не должны знать, к какому клану мы принадлежим, поэтому пусть каждый проверит своего товарища, точно ли выполнен мой приказ. Цена за его нарушение – смерть ваших детей и родителей.
Никто даже не дернулся, когда я приказал им распрощаться с метками клана. Орки понимали цену ошибки, это я видел по их лицам.
– До завтрашнего утра перекрасьте броню в серый цвет, чтобы никто даже случайно не мог опознать вашу родовую принадлежность. Далее. Разговаривать в походе без разрешения строго запрещается, кричать боевые кличи запрещается, в случае крайней необходимости – все переговоры вести только на всеобщем языке. Те, кто его не знает, становится немым, как рыба. Всё, все свободны, завтра с восходом солнца выступаем, – сказал я и пошел в хижину вождя.
Он пристроился рядом, и я почувствовал на себе его удивленный взгляд.
– Ты что-то хочешь спросить, достопочтенный Агар-тор? – не выдержал наконец я.
– Я просто удивлен, – ответил он, улыбнувшись. – Приятно удивлен. Я нанимал мага-вампира, а получил в свое распоряжение командира-мага. Теперь думаю, как бы не возросла плата за услуги.
Я улыбнулся в ответ:
– Цена оговорена и пересмотру на данный момент не подлежит.
Еще долго, до глубокой ночи, я расспрашивал его о лагере, где содержат волков, набрасывая примерный план, как ими завладеть.
Утром я не узнал вчерашний отряд.
«Они что, не ложились, что ли?» – подумал я.
Передо мной стояла в четыре ряда безликая серая масса, даже ятаганы были не черного цвета, а ближе к серому.
«Отлично, – хмыкнул я, – именно то, что и требовалось».
И приказал выдвигаться.
До клана Серых Кабанов мы шли весь день и остановились на привал неподалеку от него. Десятники меня предупредили, что дальше ходят патрули клана и нас сразу заметят.
«Нападение будет ночью», – решил я.
До ночи весь отряд просидел, занимаясь своим оружием. Мой приказ о молчании в походе выполнялся беспрекословно.
«Время», – подумал я, поднимаясь с земли, когда луна подошла к тому месту в небе, которое я наметил на начало атаки.
Отряд беззвучно поднялся за мной.
Подойдя к деревне на сто шагов, я принялся отработанным в рейдах приемом разбивать ее на зоны, в которые нужно поставить Облака. Определившись с местом, я облизал палец, чтобы узнать направление ветра. К счастью, стояло полное безветрие.
«Можно не указывать ветер в стабилизирующем факторе», – решил я и начал постановку Облаков.
Деревня была большая, и энергии я собирался получить много, поэтому не скупился на расход сил, оставляя резервы только на поддержание заклинаний. Не успел я закончить постановку всех Облаков, как из деревни раздались крики боли, и несколько теней кинулись к проему в частоколе. Туда я поставил одно из самых концентрированных Облаков, и те, кто в него вбегал, тут же валились на землю. До начала боя я дал приказ десятникам расставить воинов вокруг деревни, в зоне видимости друг друга, чтобы ни один орк не выскользнул из ловушки. Свидетели боя нам были не нужны.
Через некоторое время в деревне все стихло. Взяв с собой два десятка бойцов, я направился туда. Убрал подпитку Облаков, и ко мне устремились потоки энергии. Для меня уже стали обычными ощущениями сначала чувство полного опустошения, а затем обратное ему – наполнения резервов. Вокруг не было ни одной живой души, только обескровленные тела. Получив от меня приказ перетряхнуть всю деревню, зачистить ее от живых – если таковые все же остались – и принести на центральную площадку все ценное, что будет обнаружено, орки разошлись. Я стоял и ждал, когда они закончат. Изредка раздавались вскрики, переходящие в хрип, иногда слышался топот.
Когда обыск закончился, передо мной лежали несколько перевернутых щитов, с горкой наполненных золотом и драгоценностями, а также куча неплохого оружия. Приказав десятникам построить подчиненных, я подозвал одного из них и поинтересовался, не прорвался ли кто. Тот ответил, что попытки были, но все пресечены, живым никто не ушел. Я спросил, можно ли заинтересовать одного орка таким количеством золота. Десятник почесал подбородок и ответил, что и за половину подобной добычи почти любой орк продаст родную мать.
Так же тихо, как и пришли, мы покинули мертвую деревню и двинулись к волчьему питомнику. Серые фигуры воинов едва виднелись в утреннем тумане. После столь явной демонстрации силы орки начали почтительно на меня посматривать. Было видно, что они впечатлены.
На то, чтобы добраться до лагеря, где содержали волков, нам потребовалось около недели, но только потому, что мы задерживались, чтобы по пути уничтожить еще несколько поселков, указанных мне Агар- тором. Операции были копией первой, все происходило ночью и практически бесшумно. Также по пути к лагерю мы встретили два небольших отряда орков, возвращавшихся домой из набега на людские поселки. С помощью взора Поглотителя я отслеживал их путь, мы незаметно следовали за ними до ночной стоянки, а там убивали всех, присваивая богатую добычу.
Еще пара переходов, и мы наконец добрались до реки, за которой виднелась стоянка орков, раскинувшаяся на огромной территории. Я созвал десятников и предложил такой план: одного из своих, кто может легко втереться в доверие, мы посылаем в лагерь к дрессировщикам. Его задача – выбрать самого жадного, затем угостить его выпивкой и попытаться вывести за пределы лагеря, рассказывая при этом о кладе, местонахождение которого известно якобы только ему одному. А на условленном месте мы уже будем его поджидать.
Угор-так, именно так звали орка, который отправился в лагерь, мог, по словам десятника, легко заговорить любого. На закате, когда я уже начал немного волноваться за успех миссии, подбежавший орк доложил, что к нам приближаются две пошатывающиеся фигуры. Жестом приказав всем замереть, я внимательно вгляделся в окрестности, чтобы убедиться в наличии только двух аур. Конечно, после того, как на примере вождя я узнал, что орки способны качественно скрывать ауры, отсутствие их ничего не гарантировало, но все же я надеялся, что не все орки способны на такое.
Дойдя до реки, эта парочка принялась ковырять землю, а я дал знак отряду, чтобы орки взяли их в плотное кольцо, на случай, если дрессировщик вздумает бежать. Смотря на хилого – по обычным меркам – орка, я как-то с трудом представлял себе, что тот способен на те чудеса, которые о них рассказывали. Все орки как один говорили, что дрессировщики очень могущественные шаманы, которых с младенчества отбирают для дрессировки волков.
Все меры предосторожности были приняты, настало время появиться и мне. Правда, для пущей надежности я знаком показал Угор-таку слегка ударить дрессировщика лопатой по голове.
– Встань, воин! – приказал я, подходя к кладоискателям, предварительно распорядившись, чтобы мои воины облили дрессировщика холодной водой из реки.
Промокший до нитки дрессировщик, ничего спьяну не соображая, принялся грязно ругаться и только после дополнительной парочки ведер смог поднять голову и посмотреть на меня мутным взором.
– Кто ты? – сумел пробормотать орк, едва шевеля губами, и оглянулся на мрачных воинов в серой броне. – И что вы все здесь вообще делаете?
Я, видя, что он еще не в себе, приказал:
– Засуньте его с головой в реку, вытаскивайте и снова топите, пока не протрезвеет.
