Сто двадцать пять... сто двадцать шесть...
Тихо... Стало страшно от звенящей тишины.
— Прошло две с половиной минуты, а ты молчишь. Значит, ничего не знаешь? — Гестаповец приблизился к Марийке, взял за подбородок, пристально посмотрел ей и глаза и нажал кнопку. Вошел дежурный.
— Возьмите расписку о невыезде Василенко из Луцка и отпустите ее. Ни черта она не знает! Видно, это кто-то другой потерял листовки...
Марийка стояла как завороженная. Что он сказал? Домой? А может, ослышалась? Или вдруг какой-то трюк? По ее действительно выпроводили из мрачного серого здания.
Лишь за порогом она поверила, что на свободе. На улице ей все казалось ослепительным: и воздух, и белые здания, и даже тротуар, покрытый солнечной россыпью. Болели глаза от обилия яркого света, тело ныло. А за спиной чудился пистолет. Марийка медленно передвигала ноги. Но не оглядывалась. Шла прямо, все тверже ступая, все выше поднимая голову.
На углу широкой улицы остановилась. Она никак не могла решить — куда пойти: к Измайловым или домой? Идти к Измайловым в таком состоянии? А если за ней следят? Нет, пойдет домой, отдохнет, переоденется и, если вернутся силы, отправится к Виктору. Как он ей сейчас нужен!..
Сутки пролежала Марийка в постели. На второй день к ней вернулись силы. Утихла боль в плече, отошла опухоль на ногах, перестало ныть в коленях. -За это время никто не заходил. Лишь изредка появлялась соседка и приносила кое-какие харчи.
— Ешьте. Ух, как вы сплошали! Жиров бы сейчас вам. Да где возьмешь?
— Спасибо, обойдусь.
— Может, к доктору сходите? Он бы порошки прописал.
— Пойду, обязательно пойду.
Идея понравилась девушке. Выход из дому будет оправдан.
Не нарушая совета товарищей, Виктор не заходил в дом к Василенко, а несколько раз лишь прошелся мимо. Однажды он обратил внимание на одетого в добротный костюм угрюмого человека, который с беззаботным видом прохаживался по улице. В другой раз этот человек выглядывал из подъезда противоположного дома. Узнав от Паши Савельевой о возвращении Марийки домой, Виктор понял, что это был за тип. Он стал еще более осторожным. И только сегодня ему наконец удалось увидеть Марийку, отправившуюся к «врачу».
Она вышла из дому, худенькая, опрятно одетая, быст-рая. Подбежать и расцеловать ее здесь же, на улице! Крикнуть, что он счастлив! Нет, нельзя! Именно сейчас ее следует уберечь от неприятностей. Он догадался, что девушка направилась к ним. Поодаль от нее плелся «глаз» гестапо. Надо ее об этом предупредить. Виктор свернул в другую сторону, быстро пробежал ближайшими улицами вперед и зашагал навстречу Марийке. Ее тонкая фигурка показалась на углу. Сейчас она побежит к нему. Но этого ей нельзя делать.
Виктору пришлось пустить в ход все искусство мимики, чтобы она поняла, как надо себя вести в эту минуту. Блеснули жарким огоньком глаза, открылись губы для заветного слова «Виктор», и тут девушка все поняла... Они поравнялись. Ее ухо уловило:
— Домой нельзя, в шесть у моста Бема.
И все. Они разминулись, как случайные прохожие. Следивший за девушкой агент ничего не заметил.
Марийка шла по безмолвным улицам. Где неугомонная детвора, где юноши и девушки, когда-то заполнявшие скверы и улицы? Матери не выпускают их из дому, боятся, чтобы сын или дочь не стали объектом развлечения строителей «нового порядка». В половине шестого она поспешила к месту условленной встречи.
У моста Бема никого не было. Марийка еще раз внимательно осмотрелась. Внизу, возле самой реки, сидел он, Виктор, и со скучающим видом бросал камушки в воду. Марийка ‘хотела с разбегу броситься к нему, но услышала предостережение:
— За тобой слежка!
Смирив порыв души, она прошла мимо Виктора так, будто и не заметила его. Ее волнение выдали только горячие, из самой глубины души слова:
— Витя, родной!
— Тихонько иди, потом вернешься и слушай внимательно!
И когда она, равнодушно глядя на воду, проходила на обратном пути мимо него, до нее донеслось:
— На углу дома, возле моста, увидишь мужчину в велюровой шляпе, твой шпик. Домой не возвращайся. Води шпика по окраинам города, пока не оторвешься от него. Уходи на хутор Бодзячив. Оттуда тебя отведут к партизанам. Иди, Марийка, счастья тебе!
— Витя, а ты?
— Я приду. Только не сейчас. Я приду...
Когда Марийка скрылась, Виктор незаметно пошел за ней. На этот раз он решил сопровождать ее до тех пор, пока ей не удастся обмануть преследователя. А если надо будет, то и помочь ей...
Предстояло совершить много боевых дел, но Спокойного отзывали из Луцка. Ядзя принесла с «маяка» записку: «Срочно возвращайся, пойдешь работать самостоятельно в прежний город». Надо было расставаться.
Прошло лишь два месяца после знакомства с Виктором, а казалось — подружились давно и навечно. Спокойный полюбил Виктора за его самоотверженность и отзывчивость.
— Встретимся?
— Обязательно! И очень скоро! Там ведь теперь и Марийка...
ПОБЕГ
...Секретный агент Малаховский не предполагал, что взятые им «на крючок» Ядзя Урбанович и Спокойный неожиданно исчезнут. Он не спешил их арестовывать, надеясь выследить, с кем они связаны. У него не оставалось сомнений в том, что парень и девушка состоят в связи с подозрительными людьми. Следя за ними, -Малаховский выяснил и такую небезынтересную для его карьеры деталь: полицейский Григорий Обновленный тоже близок к подпольщикам. Иначе почему именно у него нашла приют Ядзя? Малаховский сделал вывод, что братья Обновленные помогают партизанам, и с этим открытием он поспешил на доклад к шефу. Но тот встретил его весьма неприветливо.
— Вы мальчишка, Малаховский! — закричал шеф. — Сколько времени тянете нитку с клубочка, а распутать его не можете, шатаетесь по улицам без толку!
— Разрешите? — лепетал Малаховский.
— Не разрешаю! Довольно! Давайте доказательства! Из-за вас немцы перестают мне доверять. Слышите? А это значит, я перестану доверять вам!
Когда пыл начальника улегся, Малаховский доложил обо всем, что ему было известно о Григории Обновленном, и при этом ехидно добавил:
— С великим удовольствием сообщаю и такое: бывшая домработница Измайловых утверждает, что жена Вячеслава Измайлова — Лина Семеновна и ее мать — Ольга Моисеевна Первина — еврейки... Только подумать!
— Ну... — замялся начальник полиции. — Небольшой сюрприз для наших коллег. Все же...
Шеф полиции бросил все дела и поехал к начальнику отдела гестапо гауптману Рау. Но незадачливый шеф не сразу попал на прием. К Рау входили вышколенные гитлеровские офицеры. А этот все сидел, нервно перебирая пальцами спички в коробке. Наконец и он удостоился чести переступить порог кабинета гауптмана.
— Мы сами займемся Измайловыми, — коротко сказал Рау. — А вы наведите порядок в городе. На улицах расклеивают листовки, стреляют в наших офицеров, топят людей, преданных великой Германии, а
