- Сделай погромче, - попросила мужа.
«Эти глаза напротив чайного цвета...» Откинулась на сиденье, прищурила в блаженстве глаза. Только вдруг полоснула по ним жаркая молния, и тепло, противное, липкое, поползло по щекам. На полной скорости врезались в идущий навстречу «Жигуль».
Врач зашивал на её лице швы и матерился. Первое её осознание случившегося: матерные слова и боль.
- Молчи, сдохнуть могла, радуйся. Правда, красавицей уже никогда не будешь, - врач негодовал, дежурство уже заканчивалось, «скорую» встретил у подъезда.
Удивительно, муж отделался сотрясением мозга и лёгким переломом ребра. А она полгода пролежала в корсете в больнице, потом на реабилитации в загородной клинике, потом дома. Стремительно, под уклон, под горочку, посыпались с вершин её благополучия, нажитые умением крутиться «пятаки». Сбережения на книжке «сожрала» больница, врачи беспомощно разводили руками: «С радостью бы, но лекарство очень дорогое». Уж она-то знала расшифровку этих слов. «Нужны деньги? Скажите сколько. Я готова на всё». Сильнейшее потрясение: впервые с палочкой самостоятельно дошла до туалета и увидела в зеркале безобразное лицо с красными шрамами, изуродованной губой. Закричала, забилась в истерике.
- За любые деньги, сделайте что-нибудь!
Продали дачу. Деньги нужны были не только на пластическую операцию, но и на откуп от тюрьмы. Мужу грозил приличный срок, вина его в аварии была установлена, а пострадавший «Жигуль» оказался не промах. Назвал такую сумму...
- Всё, что угодно, только не тюрьма! - она плакала на плече у мужа, а он опускал глаза.
Она уже не раз ловила на себе брезгливый взгляд. Шрамы, они заживали очень медленно... Операция надежд не оправдала. Предательские ниточки, метины страшной беды, прочертили на лице Валентины геометрический незамысловатовый узор. Еле заметный...
- Видите, как меня изуродовало? Но ничего, мы ещё поборемся.
Пришла беда - отворяй ворота. Деньги таяли как снег, и в конце концов истаяли окончательно. Даже мебель кой-какую продали, добрались до шубы, украшений. Отбиться от суда удалось. И когда они с мужем праздновали победу, он вдруг сообщил, что уходит.
- Куда?
- Туда, где меня любят и где я испытал настоящее чувство.
Опухла от слёз. Плакала и удивлялась, когда же, наконец, они выльются все, и она сможет сухим взглядом всматриваться в реалии жизни. А всматриваться было надо. Безденежье настолько зажало её, что она выла по ночам от страха наступающего дня. И - запила. И - загуляла. Случайные поклонники успокаивали её, боль отходила. Она ещё молода, она ещё сможет устроить свою жизнь.
- Надоело вам меня слушать?
- Нет-нет, продолжайте.
Пила долго. И когда уже совсем озверела от угарного похмелья, вдруг трезвым взглядом всмотрелась всё в то же, честное зеркало. Увидела старуху. Жалкую, опухшую. Испугалась.
- Я сильная женщина. Я смогла бросить пить раз и навсегда. Трудно было, обросла собутыльниками. Но послала их всех однажды подальше, и вот уже пять лет ни капли спиртного. Бывает, даже сижу за столом, рядом пьют, а мне хоть бы что. Я сильная...
Правда, она уехала из Челябинска, чтобы начать жизнь с чистого листа. Ей сказали, что в Ханты-Мансийске хорошо идёт торговля. Уехала, оставив квартиру взрослой дочери. Раскрутилась. Начала с малого: шнурков, резинок для волос, ободков, батареек. Дело пошло. На рынке, где она появилась новенькой, сначала насторожились, когда отказывалась посидеть после удачной торговли. Но она стояла насмерть. И - стоит. Теперь не зовут, не приглашают.
- Я сильная, у меня есть цель...
Опять ушла курить. Я смотрела в окно и думала о превратностях судьбы, о том, что человек
