жить негде, сломались на «бытовухе».
А эта полоса нежданная-негаданная. Полоса проводов. Стали из Грозного уезжать. Уехали те, с кем работала на телевидении, уехали, с кем прогуливалась с коляской по тенистым грозненским паркам, с кем жила бок о бок, делила беды и радости. Им было куда. У одного родители под Калугой, у другого - сестра в Питере, у третьего - дед с бабкой в большом деревенском доме. А ей было некуда. Сын вырос, приглядел невесту. Вскоре справили свадьбу, молодые деликатничать не стали, быстренько возвели Татьяну Ивановну в ранг бабушки. Закрутилась хлопотная жизнь. А тучи над Грозным становились всё чернее, ничего хорошего не обещающие тучи... Магазины опустели, как-то в одночасье осталась Татьяна Ивановна без работы. Запасов себе не нажила, закрома не наполнила и очень скоро поняла, что значит жить впроголодь. Пошла продавать семечки на рынок.
- Как же мне было тяжело переступить через себя. Я майор милиции, известный в городе человек. И - семечки. Но что делать? Какой-то навар был. Куплю сырых, пожарю, продаю подороже. Сначала стою и отворачиваюсь, будто случайно рядом оказалась. А какая это торговля? Пришлось придушить в себе гордыню, научиться смотреть в глаза покупателям. Нелегко далось.
Да, нелегко. Но уготовано ей было другое испытание, рядом с которым продажа семечек - семечки. Она до конца дней своих готова была продавать всё, что угодно, только бы сын был жив. Её единственный, её ненаглядный Игорешка.
Где она впервые услышала про Астрахань? Сейчас не вспомнить. Название ни о чём не говорило, никто никогда в Астрахани у неё не жил. Пустой звук, но как-то зацепилось. Город на Волге, дельта реки, кремль. Тогда уже у всех на устах звучало слово «война». Надо было уезжать. И она уехала. На разведку. В чужой город. В никуда. Зачем? Для чего? Сразу с вокзала пошла в милицию, сказала, что готова на любую работу. Видимо, надо было послать измученной душе утешение. В астраханской милиции ей предложили должность в ОВИРе, дали комнату в общежитии. Вскоре сюда же перевезла Игоря с семьёй. Стол, простая кровать, половичок от двери к окну. Маленький приёмник. По нему она и слушала тяжёлые вести из её родного Грозного. Всё осталось там: обставленная красивой мебелью квартира, вещи, к которым привыкла, соседи роднее родных.
Ей не хватало её любимого города. Она тосковала, вспоминала ту светлую, беззаботную, отлаженную жизнь. Беженка... Про неё ли это? Про неё. По вечерам в общежитии студенты пели, их тусовки были шумны и веселы, а она в обнимку с приёмником сидела на колченогом казённом стуле, вслушивалась...
Игорь решил ехать в Грозный. Надо было привезти хоть какие-то вещи, ведь не сразу же наживёшь в Астрахани самое необходимое. Хотел быстро - туда и обратно. Получилось - только туда. Его не было неделю, две... В конце третьей недели она поехала его искать. Было ли предчувствие беды? Пожалуй, нет. Пока не вошла во двор их дома. Вошла и - остановилась. Из дома стали выходить одна за другой женщины-чеченки. Выходили и останавливались, скорбно глядя на Татьяну. Она стояла в кольце черноглазых чеченок - высокая, статная русская красавица, и ей предстояло услышать самое страшное. Женщины сказали ей правду. Они же и утешили.
Они же и обогрели, приютили. Его убили снайперы. Сказали, что русские. Ошиблись? Посчитали за чеченца? Не похож Игорь на чеченца, да и безоружный был, за вещами приехал. Теперь разве узнаешь правду? Такая неразбериха, одни одно говорят, другие - другое.
Соседки-чеченки спрятали труп Игоря в сарае. Там он пролежал тридцать дней, потом его увезли якобы хоронить. Но куда - никто не знает. Татьяна Ивановна бросилась искать, но никто ничего толком ей сказать не мог. Потом кто-то вроде слышал, как кто-то кому-то сказал, что Игоря похоронили в братской могиле на окраинном кладбище. Она поехала туда.
На кладбище вовсю шла работа. Врачи доставали из могил трупы, по приметам составляли списки убитых. Она рассказала, зачем приехала.
- Ищите, - кивнули врачи на только что вскрытую очередную могилу.
И она принялась искать. Она переворачивала трупы, вглядывалась в почерневшие лица, она не чувствовала усталости. А страшно, было ли ей страшно?
- Нет, страха не было. Было желание найти сына, похоронить по-человечески.
Несколько дней с утра до вечера пересматривала трупы. Шла домой, ноги подкашивались от усталости. Одежда насквозь пропиталась трупным запахом. Придёт, вздремнёт пару часиков - и опять на кладбище.
Эта «ударная» её вахта результатов не дала. Игоря среди убитых не отыскала. «Может, жив?» - билась упорной жилкой затаившаяся мысль. Но соседки сокрушённо разводили руками:
- Нет, Таня, нет, в сарае лежал, долго лежал...
В Астрахань она
