В тот час, когда день начал клониться к вечеру, Кассандра стояла с ним возле его лошади. Помня о том, что чересчур любопытные сестры могут наблюдать за ними из окон, Кассандра все время держала руки сцепленными за спиной. При расставании губы Бэзила исказились от страдания. Ей хотелось лишь одного – зайти в дом, лечь с ним в постель и лежать там всю ночь, занимаясь любовью, поглощая пищу и болтая.
– Тебе пора, – сказала она, отступая назад. – В темноте дорога небезопасна.
– Кассандра, я не знаю, смогу ли…
– Ничего не говори, мы оба знаем, что должны это сделать.
Он нахмурился:
– Что у меня останется ценного, если я потеряю тебя? Ничего!
– Я не буду значить для тебя ничего, если ты утратишь честь, – терпеливо объяснила она. – Мы уже достаточно долго обсуждали это, любимый.
Бэзил кивнул, но Кассандра с тревогой заметила, что не убедила его.
– Навести меня в Лондоне до отъезда, – пригласила она. – Приводи с собой Аннализу, у нас будет прощальный обед.
Бэзил вздохнул и печально поднял брови:
– Как можем мы оба заботиться о женщине, которая разделяет нас?
Кассандра улыбнулась, согласная с его иронией.
– Поезжай, она будет волноваться, если ты задержишься.
Наконец Бэзил сел на лошадь, махнул рукой и поскакал по дороге. Кассандра смотрела ему вслед, вздыхая и чувствуя тоску и одновременно радость от тех часов, которые они провели вместе. Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, потом повернулась к дому. На пороге стояла фигура, позолоченная солнцем. Это была ее сестра Феба, она опиралась на трость, ее светло-коричневые волосы были щедро расписаны золотом солнца.
Кассандра не захотела отвлекаться от своих чувств, и, будь это какая-нибудь другая из сестер, она прошла бы мимо нее в дом, не говоря ни слова. Но Феба всегда была не такой, как все. Она больше остальных походила на отца, и не только внешне. Она понимала людей так же глубоко и была такой же доброй, как и он. Пройти мимо нее было невозможно.
Кассандре было больно видеть морщины вокруг рта Фебы, когда та стояла, опираясь на палку и прижимая руку к пояснице. Она упала с лошади и довольно опасно сломала ногу, которая все еще болела, хотя врачи и говорили, что все со временем пройдет. Гораздо серьезнее было то, что у нее болела спина; Кассандра подозревала, что эти боли были постоянными. Она не могла ни стоять, ни сидеть подолгу, но говорила, что ей помогают прогулки, а поэтому бродила по окрестным полям, опираясь на палку, в окружении собак, когда боль особенно одолевала ее.
– Ты собираешься на прогулку? – поинтересовалась Кассандра.
– Да, мне не хотелось мешать тебе расставаться с твоим поэтом.
Она улыбнулась, и Кассандра увидела, как отец подмигнул ей.
– Какой переполох! Я чуть не упала в обморок. Офелия все еще ищет нюхательную соль.
Кассандра хихикнула, благодаря тем самым за тонкую иронию.
– Офелия падает в обморок от чего угодно, а вот ты ни разу не падала в обморок за всю твою жизнь. – Она махнула рукой в сторону поля: – Тебе составить компанию?
– Если хочешь.
Феба спустилась по лестнице, опираясь на локоть Кассандры, и отпустила ее, когда уже стояла на земле.
– Когда вы с Адрианой уезжаете?
– Ну да, конечно, ты же ничего не слышала. – Она радостно улыбнулась. – Сегодня после обеда мы получили письмо от Леандера. Он возвращается домой, поэтому я не поеду в Ирландию.
Леандер и Феба очень дружили в детстве и часто писали друг другу длинные письма.
– Феба, но это же замечательно! Когда он приедет?
– Не знаю.
Спину сестры свела судорога, и, хотя она старалась сохранить свое обычное выражение лица, Кассандра почувствовала, как вдруг напряглось ее тело. Когда судорога прошла, Феба перевела дух.
– Он говорит, что знает, как лечить эту болезнь и что научился этому в Индии.
Они дружно расхохотались – у Леандера вечно появлялись какие-то идеи.
– Это будет похоже на взрыв.
– Да.
Феба посмотрела на Кассандру:
– Так ты хочешь поговорить об этом красавце поэте который явно без ума от тебя?
Кассандра взглянула на дорогу и почувствовала угрызения совести.
– Мне нужно выйти замуж, – произнесла она вслух понимая, насколько это правильно, только тогда, когда эти слова уже слетели с ее губ.
