– Да, я всего лишь схожу с ума от ревности.
Кассандра порывисто дотронулась до его волос.
– Я знаю, – прошептала она, – я знаю.
Он быстро обнял ее, и Кассандра почувствовала, что у нее нет сил вырваться из его объятий. Она обвила руками его шею, чувствуя, как его сильные руки гладят ее спину. Глаза Кассандры наполнились слезами.
– Я так люблю тебя, Бэзил.
Он обнял ее еще крепче, прижимая к себе и тихонько дыша ей в затылок.
– Я никого так не любил, кроме тебя, – произнес он, поднимая голову, его глаза сияли на прекрасном лице.
Они долго смотрели друг на друга. Кассандра почувствовала, как ее окружает яркий свет и неразрывно связывает их навсегда. Она знала, что он поцелует ее, задолго до того, как он наклонился, и ее тело переполнилось от желания почувствовать его губы и язык. У нее закружилась голова при взгляде на его жадные губы, и она откликнулась на их призыв. Как только их губы дотронулись друг до друга, их объял золотистый свет, окутавший ее сердце, ум и душу. В ответ Кассандра поцеловала его с благоговейной нежностью, потом вздрогнула и опустила голову.
Он прижался лбом к ее лбу и крепко обнял руками ее лицо.
– Кассандра, я люблю тебя больше всего на свете. Я никогда не перестану любить тебя.
Колокола прозвонили тринадцатый раз, это прозвучало как несчастливое предзнаменование – и Кассандра позволила себе дотронуться до его лица в последний раз и разомкнула объятия.
– Ты должен написать тысячу стихотворений.
– И все их я посвящу тебе.
– Напиши мне о своих детях.
– Обязательно.
Бэзил вздохнул, опустил руки и отступил назад. Теперь они стояли друг против друга.
– Будь счастлива, – наконец сказал он.
– Ты тоже, – прошептала она.
Кассандра повернулась и заторопилась прочь, чтобы не поддаться соблазну и не позвать его обратно, не умолять его остаться с ней в последний раз. Все началось честно, честно должно и закончиться.
Аннализа наблюдала за тем, как они прощались, из своего укрытия. Каждая линия их тел была наполнена горем, они оставались вместе, потом кинулись друг к другу с такой страстью, что у Аннализы выступили слезы.
Когда она наблюдала за ними, ей казалось, что она видела вокруг них золотую ауру красоты, и это напомнило ей Богородицу.
Они целовались нежно и без похоти; Аннализа почувствовала страстное желание подобного единения. Такое единение она познает только с Богом.
На нее легко снизошло озарение. Только Аннализа могла все исправить: спасти Кассандру от брака, который разрушит ее душу, спасти Бэзила от смирения, которое все яснее и яснее читалось в его глазах, спасти себя от дальнейших ошибок.
– «Больше всего любит тот…», – прошептала она и поторопилась домой, не переставая горячо молиться.
Она молча возносила молитвы, прося Богоматерь о посредничестве перед Богом. Внезапно все разъяснилось. Самоубийство – смертный грех, но только в том случае, если оно не совершено ради кого-то. Богоматерь обязательно вступится за Аннализу перед Богом или будет посредницей на земле, если Аннализа отклонится от цели.
А потом – о радость успокоения! – она попадет в рай, освободится от земных пут и будет направлять этих двоих, которых так полюбила.
Аннализа торопливо шла по темным улицам, ее сердце было совершенно спокойно.
Бэзил вернулся к себе, почти ослепнув от горя. Его печаль переросла в странную радость, и он удивился, как можно чувствовать такое облегчение от того, что причиняло столько боли.
Но он вспомнил, что Кассандра всегда была права, и улыбнулся. Они оба ценили честь выше, чем потакание своим прихотям. Нигде не было написано, что он не может любить ее, и он будет любить. Всегда!
Бэзил устало поднялся по лестнице к своей комнате. Наверху лестницы он остановился, ощутив сильную дрожь. Бэзил почувствовал какой-то непонятный запах. Нахмурившись, он подошел к спальне Аннализы и тихонько постучал в закрытую дверь.
Дверь распахнулась, на пороге стояла Аннализа, бледная и одновременно сияющая. На ней была лишь сорочка, ее роскошные волосы спадали ей на спину и свешивались ниже бедер. О Боже! Ее левая рука была перевязана, но сквозь повязку уже просочилась кровь.
– Бэзил! – воскликнула она, закрывая правой рукой левую. – Я так рада тебя видеть, мне так много нужно тебе сказать.
– Что стряслось?
Он схватил ее и положил руку поверх ее руки.
– Я подумала, – сказала она с легким придыханием, – что мое предназначение состоит в том, чтобы покончить с собой.
