одинокая маленькая тучка, похожая на несмышленого барашка, и, казалось, застыв в бесконечности, испуганно смотрела по сторонам.
Жизнь продолжалась. Она была наполнена яркими цветами, но больше не радовала Дашу.
Она устало прикрыла глаза, впервые подумав о том, что вскоре ей придется покинуть этот чудесный мир. Даже если она будет лечиться, то все равно умрет не от старости. От этих мыслей ей стало не по себе, и комок обиды от такой несправедливости подкатил к горлу. Даша подумала, что еще совсем недавно чувствовала себя чуть ли не самой счастливой в мире и даже не догадывалась, что жестокая судьба не дремала. Она готовила Даше то, что должно было разрушить ее гармоничную жизнь.
Усталость взяла свое, и Даша не заметила, как задремала, прислонившись к дереву. Ее разбудили чьи-то голоса. Открыв глаза, она увидела двоих молодых парней с явным запахом перегара.
— Ты смотри, — сказал тот, нос которого напоминал картофелину, — проснулась спящая красавица.
— А я ее еще и поцеловать не успел, — хмыкнул второй, с нахальной рожей и недопитой бутылкой пива в руке. — Может, сейчас тебя поцеловать?
— Не стоит, — спокойно ответила Даша.
В другое время она бы испугалась, запаниковала, начала плакать, но теперь на душе были только пустота и безразличие.
— А может, мы займемся любовью сразу, без поцелуя? — спросил нос картошкой и протянул руку, пытаясь залезть Даше под платье.
— Отвали, — равнодушно сказала она и ударила его по руке.
— Слышь, Васек, — вмешался наглец-бутылка. — А она, кажется, не против.
Он огляделся и, никого не увидев, полез к Даше, дыша перегаром ей в лицо.
— Я первый, — оттолкнул его нос картошкой. — Вечно ты прешься куда не просят.
— Не ссорьтесь, мальчики, — остановила их Даша. — Всем хватит. Время есть, вокруг ни души. Зачем же скандалить?
Парни опешили и глупо заулыбались.
— Только ответьте сначала на два вопроса.
— Она того, — покрутил первый пальцем у виска.
— А тебе какая разница? — зашептал другой, присаживаясь поближе.
— Ну так что? Принимаете мои условия или так и будете шушукаться? — спросила с улыбкой Даша.
— Загадки? — спросил нос картошкой.
— Нет. Просто вопросы.
— А если мы не будем знать ответы?
— Будете. Вопросы очень легкие, совсем детские.
— Валяй!
— Вы в детстве болели ветрянкой?
— Я да. У меня вон до сих пор ямочки остались. — Парень ткнул пальцем в свой большой нос.
— И я болел. В первом классе, — сказал второй, отхлебнув пива.
— А СПИДом не болели еще?
У парней глаза чуть не вылезли из орбит. Они застыли.
— А я на днях узнала, что заболела СПИДом, и сегодня меня бросил парень…
Даша не успела договорить, как этих двоих словно ветром сдуло. Она истерически засмеялась.
— Меня даже за спасибо изнасиловать не хотят, — сказала она, продолжая смеяться и рыдать одновременно. Ее тело судорожно содрогалось.
Вечером Даша спешила на работу. Она плохо представляла, как выдержит еще одну бессонную ночь, но надеялась, что работа ее немного успокоит, отвлечет от грустных мыслей и даст возможность сосредоточиться. Только она вошла в здание клиники и с облегчением вздохнула, как подошел Вениамин Павлович.
— Здравствуйте, Вениамин Павлович, — сказала Даша и удивилась, почему он до сих пор здесь. Обычно заведующий уходил домой не позже пяти часов вечера.
— Даша, зайди ко мне на пять минут, — попросил он и направился по коридору в сторону своего рабочего кабинета.
— Хорошо. Я только переоденусь…
— Не надо, — бросил он, не поворачивая головы.
Даша вошла в кабинет и встала у двери.
— Прикрой дверь и присаживайся, — сказал Вениамин Павлович, опускаясь в черное кожаное вращающееся кресло и доставая из ящика стола лист бумаги. — Даша, — начал он, уставившись на него. — Я ценю тебя как отличного работника и хорошего, доброго, чуткого человека. Но у нас, сама понимаешь, престижная частная клиника. Я вложил в нее не только все свои деньги, но и душу… — Вениамин Павлович замолчал. Было видно, что каждое слово дается ему с трудом. — Ты не подумай, что я какая-то свинья неблагодарная. Я помню прекрасно, как ты помогла клинике, когда газеты писали о тебе, о нашей клинике, показывали по телевидению… Но ты должна понимать, что произойдет, если средства массовой информации пронюхают… о твоей болезни и начнут трубить об этом на каждом углу.
— Значит, вам уже донесли?
— Это не донос. Это называется заботой о престиже нашего учреждения. К нам перестанут идти клиенты. Они будут бояться заразиться СПИДом!
— Вокруг полно таких больных, — заметила Даша.
— Меня не интересует, что делается вокруг! — Вениамин Павлович явно начинал нервничать. — Мне абсолютно все равно, что сегодня завезли в гастроном напротив. Мне безразлично, что на дороге образовалась выбоина, но мне не все равно, что подумают люди о нашей клинике. Ты это понимаешь?
Даша молча кивнула. Конечно же, она все понимала. Ей предлагают уйти с работы — это факт.
— Пиши заявление об уходе. — Заведующий подвинул к ней лист бумаги и положил на него ручку. — Сегодняшним числом. Вот твоя трудовая книжка, вот зарплата и расчет. Я попросил бухгалтера сделать все быстро. Да, у тебя скоро должен быть отпуск. Здесь и отпускные. Думаю, из этого не стоит делать трагедии. Найдешь другое место работы, где никто ничего не будет знать, подлечишься… Я не жестокий человек, но престиж…
— Не утруждайтесь, Вениамин Павлович, — сказала Даша, возвращая ему бумагу с заявлением, — и не надо оправдываться.
— Легко сказать! Теперь мне надо всех работников послать на обследование, мало ли что… И как сохранить этот неприятный инцидент в тайне?
Даша забрала трудовую книжку, положила деньги в кошелек, не спеша застегнула сумочку и поднялась.
— А вы женитесь на Светке, — предложила она, улыбнувшись. — И все останется в тайне. Элементарно!
Она вышла не прощаясь, гордо держа голову и выпрямив спину. Дома она выбросила пакет с клубникой в мусорное ведро.
Глава 20
Прогноз синоптиков в очередной раз не оправдался. Даша широко распахнула шторы навстречу яркому солнцу вместо обещанного дождя. День, похоже, будет ясным и теплым, что хоть немного придавало измученной девушке оптимизма. За окном люди суетливо спешили по своим делам. Мамы и бабушки вели детей в садик, кто-то просто делал утреннюю разминку, но основной поток двигался на работу. «На работу, которой теперь у меня нет», — с горечью подумала Даша, и комок обиды подкатил к горлу.
Она зашла в ванную и встала под теплые струйки душа. Она долго нежилась, получая удовольствие от щекочущих капелек воды, стекающих по телу, и раздумывая перед принятием важного решения. Затем
