переживет. Другое обидно.
Медведев сел лично за руль раньше Путина – когда подвозил лидера ирландской рок-группы
Как кепка тандем раскалывала
Такого еще не было. Фильм «Дело в кепке» показали дважды. Боялась спать. Хотелось посчитать, сколько еще раз запустят в эфир сагу о Лужкове. Позже узнала: во время демонстрации отключился спутниковый канал «НТВ+», потому и решили фильм повторить. Впрочем, эпизод с надежной тарелкой, которая вдруг почему-то вырубается, – один из самых невинных в современной азефовщине.
История о том, как поссорились Дмитрий Анатольевич с Юрием Михайловичем, обернулась историей превращения театра военных действий в уездный театр. Все началось с московского смога, каковой московский мэр наблюдал из Австрии. Возвращение Лужкова из отпуска Медведев приветствовал губительной иронией, переходящей в сарказм, которая ничего хорошего адресату не сулит. Юрий Михайлович предпочел ничего такого «атмосферного» не заметить. Повернувшись «Лицом к городу» (его любимая программа на его любимом ТВ Центре), он с присущим ему красноречием сообщил зрителям: с одной стороны, была поддержка премьера, с другой стороны, из администрации «пошел пинок». Пинок ходил недолго. В придворной столичной газете немедленно нарисовалась статья, где медведевская критика в адрес Лужкова трактовалась как критика в адрес Путина.
Сюжет развивался стремительно. И вот уже мэр в авторской статье (в федеральной путинской газете – факт немаловажный) выступает против распоряжения президента по Химкинскому лесу. Есть, мол, единственно верный вариант – тот, что одобрил Путин, а все остальное – «недешевые маниловские идеи». Тотчас грянул трубный глас из администрации: не позволим раскалывать тандем. Дровишек в костер подбросил и неизбежный Глеб Павловский на ярославском форуме по проблемам демократии. Тут случилась в высшей степени демократическая мизансцена, когда Медведев в ответ на реплику Г. П. о недовольстве Лужковым ситуацией в стране фактически предложил последнему уйти в оппозицию. Пикантность момента заключалась в том, что Юрий Михайлович тоже посетил форум. В кулуарах он, мучительно подбирая слова, оправдывался – да как такое могло прийти в голову, чтобы я покушался на тандем… Но было поздно.
Под бой кремлевских прейскурантов (так Богословский спародировал название известной пьесы Погодина) к работе уже приступил спецназ НТВ. Сказать, что «Дело в кепке» готовилось в спешке, значит ничего не сказать. Такого расследовательского трэша, где монтажные плевки скрепляют общеизвестное, на ТВ еще не было. В одну кучу смешались миллиарды Батуриной и пчелы ее мужа; дорожные откаты и часы Ресина; беглый столичный чиновник Рябинин и обманутый Этуш. Разумеется, не было предъявлено ни единого документа, ни единого нового факта. Разве что не все знали о пристрастии Батуриной к Химкинскому лесу, огромный кусок которого она арендует для строительных нужд. Самое выразительное в данном сочинении – помещение «дела» (до суда и следствия) в чисто-конкретно криминальный контекст, то есть в передачу «Чрезвычайное происшествие». Еще выразительнее титры: «Передача подготовлена при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям». Неплох и финал: Лужков дал 105 миллионов на инвалидов и 256 миллионов – на пчел. Хотя финал остался открытым: зачем пчелам столько денег?
С грустью констатирую: мельчает племя телекиллеров. Были Доренко с Невзоровым, а стали безымянные герои информационных войн. Ведь Доренко лепил свой антимэрский сериал буквально из бликов, оттенков, нюансов. На проторенную тропу постмодернизма его толкало отсутствие документов. Если бы они были, вдохновенный Сергей выбрал бы прямой, как шампур, путь критического реализма. Он создавал свою реальность игрой со словом и смыслом, тотальной иронией, великолепным текстом. Автор акцентировал внимание зрителей не на частностях (конкретика чревата явкой с повинной не только для героев сериала), но на образах, ибо понимал главное: видимость важнее сущности.
Умельцы из правовой редакции тоже это понимают. Только они начисто лишены доренковской искрометности. Ведь его талант вихрился в художественной плоскости, а эти, нынешние, текста нормального состряпать не могут. Более того, оказалось, что у них даже своего компромата на Лужкова не заготовлено. Пришлось заимствовать у Доренко, который в результате заимствования и стал вторым главным героем, но уже положительным, «Дела в кепке». Хотя год назад именно на НТВ была запрещена к показу мастерская работа Андрея Лошака «Теперь здесь офис» – о том, что происходит с недвижимостью и землей в столице. Но тогда еще не пришло время мэра, это во-первых. А во-вторых, трэш бьет не на сознание, а на подсознание. Чем хуже, грубей, крикливей, тем надежней.
Другая неучтенная спецназовцами проблема – аллюзионная. Вновь повторилась история с «Крестным батькой» в трех частях, сделанная все теми же умельцами с НТВ. Здесь, вопреки воле авторов, роль основного текста взял на себя подтекст. Едва ли не каждый эпизод антилукашенковской фрески, от тотальной коррупции до расправы с несогласными, взывал к опасным аналогиям с российской действительностью. Можно, конечно, лукавым видеорядом, в котором Лукашенко обнимается с Ельциным, внушить доверчивому электорату мысль, что наши, тандемные, не имеют к «последнему диктатору Европы» никакого отношения. Так ведь бездарные авторы сами себя разоблачат убийственной цифрой: последние пятнадцать лет дотации России Белоруссии составили более пятидесяти миллиардов долларов. За безликой фразой светятся лики Путина с Медведевым, которые десять лет эти дотации исправно поставляли «диктатору».
Можно понять эстетические склонности Доренко – он творил в эпоху борьбы всех со всеми. Но ведь теперь-то у нас вертикаль власти. Зачем лепить истории про мэра, когда его можно просто снять с должности, если он виновен, а затем еще подать в суд? Вообще главная проблема власти не политическая, а стилистическая; она, власть, никак не определится с жанром, отчего часто попадает в нелепые ситуации. Вот и теперь непонятно – о чем сыр-бор? Лужков, глядя орлом в сторону Кремля, настаивает: уйду в 2011-м. Так ведь его раньше и снять не успеют – новый год не за горами, да и единого преемника пока не видать.
Что же теперь делать с обильными «испарениями морали» (фраза Льва Троцкого), наблюдаемыми по обе стороны баррикад? Конфликт между политикой и моралью – штука вообще непреодолимая. Но сейчас его острота стремится к пику, за которым – абсурд. Как бы история с Лужковым не напомнила недавнее расставание с Рахимовым. С утра каналы крутили материалы о курултайцах, то есть парламентерах, явно не понимающих толком, с какой целью их повыдергивали с летних грядок. Они выслушали обстоятельный доклад о засухе в Башкортостане, в заключение которого неожиданно для себя проголосовали за гарантии своему президенту. Позже подвиг курултайцев повторил Медведев, встретившийся с Рахимовым. Уста глаголили о рахимовских заслугах перед отечеством первой степени, а глаза вспыхивали яростным огнем. Президента можно понять – он опять влип в контекст. Высочайшие заслуги Рахимова обрамлялись такими телескандалами о трудах и днях сына Урала и о специфической свободе слова по-башкирски, что становилось страшненько.
Вариант Лужкова будет развиваться по сходному сценарию – утром уход, вечером награды. Не исключено, что вновь понадобится помощь Доренко. Тогда компроматом станет не только жена и дороги, но и прямая кишка, дельтовидная мышца, тазобедренные суставы (случай Примакова). И так будет со всяким, кто посягнет на тандем.
По локоть в новостях
Жаль, что программа «Шоу Ньюs», остроумная пародия на информационно-аналитическое вещание, продержалась в эфире канала СТС совсем недолго. Девиз автора и ведущего Сергея Нетиевского, капитана кавээновской команды «Уральские пельмени», – мы крутые профессионалы, у нас руки по локоть в новостях – чрезвычайно актуален для истории с Лужковым.
Впрочем, эта история не про Лужкова, а про нас. Именно нас в очередной раз разводят наперсточники из высших эшелонов власти, ставя перед моральным или, скорее, аморальным выбором. Чем дольше длится скандал, тем чаще приходится задумываться: что лучше – правда точечных ударов или отсутствие правды, которая в империи лжи неизменно становится орудием расправы с неугодными? Внезапное коллективное
