ЛОРА. Не забудь вставить кляп.
ПАУЧОК. Если ты мне пообещаешь, что ты не будешь.
ЛОРА. Ничего я не обещаю.
ПАУЧОК. Тогда придется помучиться. Совсем недолго — аптека у нас рядом.
ЛОРА. В аптеке нет пилки для ногтей.
ПАУЧОК. Про пилку ты ничего не говорила!
ЛОРА. Считай, что сказала.
ПАУЧОК. Как вам это понравится? Ее жизнь, можно сказать, поставлена на карту, а ей подавай дневной крем и пилку для ногтей! Но главный удар был впереди. Вечером я сел наконец за компьютер, а Лоре тихо включил телевизор. Шел какой-то дурацкий фильм, и я даже не заметил, как он закончился. И вдруг…
ГОЛОС ВЕДУЩЕЙ. «Дежурная часть» сообщает: Вчера около 17.30 из дома номер 8 по улице 2-я Фрунзенская ушла гражданка Ширко Лариса Дмитриевна и не вернулась. Все, кто что-то знает о ее местонахождении, звоните нам по телефону.
ПАУЧОК. Нет, я понимал, что ее могут искать… в принципе. Но что это будет вот так, на всю Москву…
ЛОРА. Я тебя предупреждала.
ПАУЧОК. Кто-нибудь знает, с кем ты должна была встретиться?
ЛОРА. Знают, что ты мне звонил, этого вполне достаточно.
ПАУЧОК. Просто так я тебя не отдам.
ЛОРА. Почему «просто так»? Мы будем встречаться. Почему нет? Придешь к нам. Послушай, мы оба не правы: я не должна была отталкивать тебя тогда в кафе, но и брать меня в заложницы тоже, согласись… Я не против, давай попробуем еще раз, но не так же. Оглядимся, взвесим. На детей моих посмотришь. Я с мужем поговорю. А?
ПАУЧОК. За лопуха меня держишь? Я тебя насквозь вижу. Тебе б только отсюда выйти, а потом тебя ищи-свищи.
ЛОРА. Куда я от тебя денусь? Ну посуди сам. Ты же меня из-под земли достанешь.
ПАУЧОК. Достану.
ЛОРА. А так — лучше? Ты понимаешь, чем это тебе грозит?
ПАУЧОК. Любовь — это рулетка.
ЛОРА. Если ты рассчитываешь выиграть, надо играть по общим правилам.
ПАУЧОК. Я никогда, слышишь ты, никогда не играл по общим правилам! И никто меня не заставит! Лучше пулю в лоб! «Оглядимся, взвесим». Я за тебя взвесил! У нас с тобой отныне одна дорожка. Тебе напомнить? «По гладенькой дорожке, да в ямку бух!» Спеленаю тебя, сразу вспомнишь.
С чего это мне в голову ударило? А от безвыходности. Ее взяла. Верил я ей, не верил, а отпустить, понял, все равно придется. Тогда хоть на что-то можно будет надеяться, а так. Но не мог же я расписаться в своем бессилии! И поэтому еще целый день, и ночь я мучил ее, уже зная, что отпущу. Но ведь отпустил! Под честное слово. Она должна была сказать домашним, что застряла у подруги за городом, откуда пыталась, но так и не смогла дозвониться.
Вы бы не поверили, я тоже. А почему я всю неделю ждал гостей из угрозыска? Но, похоже, Лора сдержала слово. Мне она не звонила. Я понимал, ей нужен тайм-аут, чтобы разобраться в себе. Насчет моих чувств, я думаю, она все поняла. Я не оставил ей другого выхода. Так же как недавно она мне. Терпение, говорил я себе, и еще раз терпение. Чтобы как-то убить время, я слонялся по магазинам для женщин.
Прикидывал, что я подарю Лоре. Так я набрел на русское обручальное кольцо. Оно состояло из трех сплетенных звеньев, которые растягивались так и сяк, но разъединить их было невозможно. Не знаю почему, но я страшно обрадовался своей находке и не раздумывая купил это маленькое серебряное чудо. Больше ждать я не мог.
Алло! Лора?
ТИНА. А кто ее спрашивает?
ПАУЧОК. Это ее… друг молодости.
ТИНА. Случайно не тот, который «гребет» все, что движется?
ПАУЧОК. А с кем, собственно, я имею честь?
ТИНА. Вы имеете честь с ее дочерью.
ПАУЧОК. Очень приятно.
ТИНА. Я надеюсь.
ПАУЧОК. А мама твоя скоро будет?
ТИНА. Скоро. В субботу.
ПАУЧОК. В субботу!
ТИНА. Да вы не расстраивайтесь, она о вас очень тепло отзывалась.
ПАУЧОК. Правда?
ТИНА. Приезжайте в субботу, часиков в восемь, она будет рада вас видеть.
ПАУЧОК. А?..
ТИНА. Мой отчим? Его точно не будет. Представляю, как вы огорчились.
ПАУЧОК. У вас с мамой похожие голоса.
ТИНА. Не только голоса.
ПАУЧОК. Я записал адрес, и, уже повесив трубку, спохватился, что не спросил, как ее зовут. Тоже штучка! Неужели она и впрямь так похожа на Лору? В субботу поглядим… если, конечно, Лора не встретит меня одна. «Она о вас очень тепло отзывалась». Вот так! Поди пойми женское сердце!
Четыре дня, на которые я был предоставлен самому себе, я провел безобразно. Вот список моих грехов. Анастасия Почечуева, оператор сбербанка. Когда я профукал двадцатый по счету лотерейный билетик. знаете, там надо монеткой соскоблить типографскую краску. сердце ее дрогнуло, и она прямо на моей сберкнижке записала свой телефон. Я ей не позвонил!
Волоокая Эсфирь Максимовна, «можно Фира». Мы познакомились на Петровском бульваре и пешком дошли до ее дома на Сивцевом Вражке, сделав короткий привал в «Макдоналдсе», где она интеллигентно выдула почти литр пива. Что было дальше? У подъезда я поцеловал ей руку и поблагодарил за приятную беседу.
Но самым позорным я считаю то, как я обошелся с простодушной Настенькой. Она стреляла лишний билетик на «Горе от ума» с Олегом Меньшиковым. Я провел ее на спектакль, она пригласила меня домой. Чем, вы думаете, мы занимались? Гадали по Корану! Мне выпало: «Все будет так, как должно быть, даже если будет наоборот». Мы пили «Боллз» и «Мартини», а в два часа ночи…
Тост! За мудрого Мухаммеда!
НАСТЯ. Разве за него можно пить?
ПАУЧОК. А вы, Настя, крещеная?
НАСТЯ. Да.
ПАУЧОК. Я тоже. Следовательно…
НАСТЯ. Можем пить?
ПАУЧОК. На брудершафт!
НАСТЯ. На брудершафт. Ой, вы меня всю облили!
ПАУЧОК. «Ты». Придется все с себя снять. А что делать? Вставай, вставай. Ну, мы теперь свои люди. Вот так. Ручки вверх. Это — лишнее. Это — тоже. Сережки, так и быть, снимать не будем. У, сколько у нас родинок. Ты счастливая?
НАСТЯ. Не знаю.
ПАУЧОК. Когда ты будешь у меня, я покажу тебе дореволюционную книжицу. Там по конфигурации родинок можно узнать свое будущее.
НАСТЯ. Правда?
ПАУЧОК. Я, кажется, говорил, за десять лет в моей квартире не ступала нога женщины. Забытый шарфик. домашний обед. чем это заканчивается, мы с вами хорошо знаем. Думаете, я не наступал на грабли? Хо-хо. Отметины — видите? С меня хватило. Это я так, на всякий случай. Если мне завтра в дверь позвонит какая-нибудь Афродита, пусть знает: я буду отстреливаться до последнего патрона.
