— Сейчас, чтоб ты знала, колются в пятку. Всё? Медицинское освидетельствование закончено? — Она спустила ногу на пол и начала обуваться.
— Ты тоже на заводись, — Огородников продолжал выступать в роли миротворца. — Мать тебе добра желает. Не до глупостей, знаешь. Впереди десятый класс — дело серьезное. А на тебя посмотреть.
В этот момент позвонили в дверь.
— Ага, — вроде как обрадовалась девушка, — вот и второй.
Она впустила странное существо, по виду девицу, с болтающейся на боку консервной банкой, заменявшей, надо полагать, дамскую сумочку.
— Молоток есть? — первым делом спросило существо, игнорируя присутствующих.
— Че-во?
— Молоток, ну?
— Опять ты со своими шуточками. Вот, — она повернулась к родителям, — это Рик.
— Мужчина? — как-то глупо спросил Огородников.
— Да уж наверно не женщина, если заделал мне ребенка. Ну, чего стоишь?
— Хорек-то, гляди, совсем плохой. — Рик взял Хорьковый стакан, понюхал. — Без «добавки» он пить не будет, — пояснил для непосвященных и, интеллигентно присев, начал смаковать коньяк.
— Это такой юмор? — спросила Вера.
— Хорек правда не по этому делу, — еще раз заверил ее Рик. — С наркотой если, тогда да.
— Ты
— Клевая штука, — похвалил Рик коньяк.
Потянул носом и неожиданно чихнул.
— Пардон. — Он отогнул крышку консервной банки, извлек носовой платок, деликатно высморкался. После чего так же неспешно и с достоинством проделал обратную операцию.
По крайней мере два человека проявили неподдельный интерес к его манипуляциям.
— Или от
— Скидываются? — переспросила Вера. — Ты что-нибудь понимаешь? — это уже относилось к мужу.
— Придуриваются. что, не видишь, — без особой уверенности произнес Огородников.
— Прошу внимания. И-и-и.
Рик хлопнул себя по правой груди, и та с оглушительным треском сплющилась.
— Неслабо, да?
— Я платить не буду, — гнула свое дочь. — Принципиально. На крайняк, одну треть. Пусть подавятся.
Хорек, придя в себя, потянулся к левой груди Рика, но тот был начеку. Поднявшись с корточек, он с чувством объявил:
— Лично я готов выйти замуж за вашу дочь.
— Я тоже, — качнувшись, поднялся следом Хорек.
— Я сейчас сойду с ума, — сказала Вера очень уж будничным тоном. Видимо, у нее отпали последние сомнения, что перед ней разыгрывается хорошо отрепетированный спектакль.
— У нас содовая осталась? — спросила дочь.
— Но с этим, — Рик послюнил пальцем воображаемые купюры, — у меня недобор. — Он снова сел.
— У меня тоже. — Хорек последовал его примеру.
Вера налила полстакана коньяку и залпом выпила.
Тина вздохнула:
— Черт с вами, гоните половину и отваливайте.
Рик опять полез в свой консервный ридикюль и достал оттуда грецкий орех. Попробовал разгрызть.
— Молоточек бы, — он вопросительно взглянул на Веру.
— Там, — она кивнула в сторону кухни. — Над столиком, увидишь.
Рик удалился танцующей походкой, словно подчиняясь направлению, указанному его левой грудью.
— Тебе не кажется, что у твоих приятелей дурной вкус? — заметила дочери Вера.
— Тебе видней. по «приятелям» ты у нас специалистка.
— Как ты с матерью разговариваешь! — Вера изобразила на лице праведное возмущение.
— Вера.
— Что «Вера»? Что «Вера»?
Раздавшийся на кухне треск заставил ее вздрогнуть.
И тут Хорек запел. Трудно сказать, треск или что-то другое послужило для этого сигналом, но взгляд его вдруг стал осмысленным, а дикция внятной.
— Если ты не прекратишь сейчас же этот балаган. — повернулась Вера к мужу.
— Восемь недель, — как бы сама себе говорила девушка, а возможно, и не девушка, вопрос пока оставался открытым. — Погоди. сегодня пятнадцатое? — она загибала пальцы, что-то бормоча вслух. — Еще четыре дня набегает. Вот рожу вам всем назло, тогда увидите.
Но никто этого не увидел, потому что погас свет.
И ввалился огнедышащий монстр.
Был общий шок. В первые мгновения едва ли кто-то понял, что это Рик, у которого во рту тлела скорлупа от грецкого ореха.
А машина все мчала, не сбавляя скорости. Из динамиков звучало:
