— Есть, — подтвердил вахтенный. Его тут же перебил первый летун Надей.
— Две ладьи типа «Сецуна» выходят из боя.
— Отлично, — довольно хмыкнул воевода. — Общий приказ по броненосцам — выпускать истребители. Цель — флагманский «Иватэ». Приказ группе ур-Вара — выдвигаться вперед и атаковать вражеские катера справа по курсу.
Десятки шлюзов открылись практически одновременно, выпуская из ангаров истребители. Бурислав молил богов, чтобы им удалось сделать свой смертоносный залп. Главное — подойти поближе, и тогда «Иватэ» несдобровать. Корабли противника не несли никаких опознавательных знаков, как раньше. Никаких цифр или буквиц, только неизменный черный змей. В такой ситуации определить «Иватэ» среди многочисленных однотипных броненосцев было не просто. Воевода смекнул, что флагман должен иметь большое количество систем связи и усилителей, антенн… и он нашел их.
Истребители взяли разгон и плотным строем ринулись на цель. Враг среагировал и устроил безумную пальбу из зенитной артиллерии. Заградительный огонь разметал десятка два истребителей, но остальные вышли на нужный рубеж. Вот появились «шустрики», но поздно — залп. Торпеды начали разгон. «Шустрики», вместо того чтобы атаковать истребители руссов, принялись охотиться за торпедами.
— Попадание! — возликовал почти весь мостик управления. — Еще! Еще четыре! Ура! Еще два!
Торпеды одна за другой прорывались сквозь огненный вал и рвали корпус «Иватэ». Вахтенные насчитали двадцать одно попадание и почти все с пробоем! Это восторженное ликование было несколько омрачено сообщением, что группа ур-Вара столкнулась с катерами противника и уже потеряла два учебных судна.
— Отзывайте истребители, — распорядился Бурислав. — Пусть уходят ниже на помощь воеводе ур- Вару.
Он сам с замиранием сердца смотрел, как агонизировал флагманский броненосец Змеев. Еще несколько минут — и его борт стали покидать спасательные катера.
А еще через минуту противник сделал поворот — все разом.
— Они отходят… Они бегут! — первый летун вскинул кулак вверх.
— Рано, Надей, радуешься, — осадил его большой воевода, — и еще добить надо. Приказ всем! Общее наступление! Огонь не прекращать!
— Еще одна ладья типа «Сецуна» взорвалась, — Надей уже и вовсе не скрывал радости. — Солнце за нас! Это победа!
Возгласы одобрения наполнили мостик. Все были уверены, что враг не выдержал и бежит. Вот она расплата за погибшую Вторую армию.
— Нет связи с воеводой Остеем, — уняв веселье, заметил вахтенный.
— Что значит нет связи? Вызывайте! Повторить приказ — идем вперед! — Бурислав впервые за все время сражения встал с кресла.
— …Покажи схему боя. Да сядь ты наконец! — Вадим Сечень, воевода Воинского приказа, был зол и едва сдерживал свой гнев. Как только он получил известие о закончившемся сражении, его охватила ярость. Большей глупости от Секиры он не ожидал. Большой воевода выглядел подавленным и угрюмым. Свою вину он признавал и готов был понести наказание по всей строгости…
— Сядь, — повторил Вадим и тяжело опустился в кресло.
Бурислав Секира уселся напротив.
— Показывай, — глава приказа пододвинул Буриславу карту.
Большой воевода откашлялся, взял чертильный стержень.
— Я расположил…
— Я расположил… — передразнил его Сечень, кажется, теряя терпение, — это я и без тебя знаю, как ты там что расположил. Я тебя спрашиваю на ху… какого ляда ты за ними кинулся?!
— Мы подбили четыре их броненосца… и четыре их ладьи… еще мелочь. Я… — воевода осекся, — мы потеряли только «Булаву», «Травень», «Копье»…
— Отлично! — ехидно похвалил его Сечень. — Броненосец и две бронепалубные ладьи, и все!
— Все…
— Ну-у-у… дальше.
— Они стали отходить. — Бурислав начертил на карте схему отхода противника.
— Неужели ты не видел, что это ложный маневр?!
— Воевода, — Секира резко отбросил стержень, — тебя там не было. Тебе не укорить меня больше, чем я сам корю себя. Пойми, полчаса боя и такие потери. Я бы на их месте, во спасение флота, начал бы перегруппировку.
— Они и начали! — глава приказа влепил кулаком по столу. — У них перевес в численности, в бортовом залпе, а ты! Ты придумал себе, что они испугались тебя и дали плеча!
— Четыре броненосца…
— Замолчь! Когда? Когда, я тебя спрашиваю, Змеи бежали с поля боя? Стыдись, воевода! Тебя купили, как отрока несмышленого, а ты мне тут сказку сочиняешь!
Оба откинулись на спинки кресел и замолчали. Тягостно было на душе у обоих. У одного за поражение армии, у второго за поражение двух армий. «Ничего не скажешь — хорош, — корил себя Вадим Сечень, — за седмицу просрать две армии. Не доглядел. Ох, не доглядел… понадеялся…»
— Ладно, — сбавив обороты, продолжил глава приказа, — покажи-ка, как они тебя заманили.
Секира тяжело вздохнул и вновь склонился над картой.
— Они отошли на три версты. Вот сюда, за мои ловушки.
— Полукругом отходили, а потом прогнулись в обратную сторону? — догадался Сечень.
— Да, — подтвердил большой воевода. — Охватили нас… зажали…
— М-да… хорошо хоть у Остея ума хватило отстать от тебя.
— У него связь вышла из строя…
— Вот-вот, — покачал головой Вадим, — коли не вышла бы, он бы твой приказ повторил, и лишились бы мы еще и ладей!
— Мы Змеев знатно потрепали.
— Уймись, — глава приказа махнул рукой. А затем, выпрямившись в кресле, принялся энергично загибать пальцы. — Десять броненосцев, две бронепалубные ладьи, все учебные суда, десять кочей… да еще почитай весь транспорт… Тьфу. Ты куда «матку» дел, оглашенный?
— Она тут, — воевода Бурислав ткнул в карту. — Ее отход катера прикрывали…
— Хорошо хоть ушла. Катеров много ли проср… потерял?
— Восемнадцать.
— Ай, молодец! Благодарствую и от себя, и от имени… хвала богам, что князь не увидел этого позора.
— Знаю уже… — горько заметил Секира.
— Вот то-то… одни битвы сдают, другие князя прохлопали. Ай, да чего там. Все хорошо. И я тоже…
— Вадим, — обратился большой воевода к начальству по-домашнему, — у нас еще есть шанс. Им тоже досталось. Мы спалили четыре броненосца, еще три крепко повредили… это я тебе точно говорю. Скорее всего, их уже не восстановить. Около двух десятков ладей ихних… «шустриков» без счета…
— Ты вовремя начал хвастаться, дурья башка. Ты нас без броненосцев оставил, а сам грудь вперед. Твоя последняя оставшаяся «Секира» и та еле дышит. Куда нам теперь ее? На металл порезать? Ах, — воевода Сечень махнул рукой, — все едино — хлам.
— С других броненосцев еще остались истребители. Часть у меня на борту, часть ушла к «матке».
— Сколько? — оживился воевода.
— Около сотни.
— Удружил, нечего сказать. Полторы сотни истребителей угробил.
Опять наступила тишина. Вроде все уже сказано, теперь главе приказа надлежало в срочном порядке разработать план обороны Белграда. И главное — сдержать врага. Всем, чем можно… чем осталось.
