Рассел помог беременной чернокожей женщине вывезти из поезда на платформу коляску с сонным малышом в костюмчике Человека-Паука.
Незнакомка взглянула на него темными и круглыми глазами, совсем как у ее ребенка.
— Спасибо, — сказала она.
Ему отчаянно захотелось ответить хоть что-нибудь. Он открыл рот и вдруг понял, что готов излиться целой речью о том, как превратно порой понимаются родительские обязанности, о том, что с прошлым надо расставаться, если невозможно продлить его. Рассел осекся, закрыл рот и улыбнулся. Задержав на нем взгляд чуть дольше, негритянка наклонилась и вынула из коляски своего ребенка.
— Пока, Человек-Паук, — попрощался Рассел.
Он не придержал входную дверь, и она с громким стуком захлопнулась за ним. В холле было тихо; кот, который умывался в пятачке солнечного света на лестнице, бросил свое занятие и взглянул на хозяина.
— Эди!
С кружкой в руках она медленно выплыла из кухни.
— Эди…
— Извини, — спохватилась она. — Господи, извини. Я не прослушала.
Рассел поставил сумку.
— Что не прослушала?
— Твое сообщение. Возилась наверху, услышала, как включился автоответчик, но не могла отвлечься. А потом закрутилась. Ты же знаешь, как это бывает.
Рассел подошел и коротко поцеловал ее в щеку.
— Я не оставлял тебе сообщения. Просто взял и пришел пораньше.
На лице Эди отразилось подозрение.
— Почему?
— Забеспокоился, — объяснил Рассел и перевел взгляд на ее кружку: — А мне можно?
— Это зеленый чай, — сказала Эди. — Говорят, он бодрит, а на самом деле гадость какая-то.
— Тогда просто черного чаю.
Эди повернулась.
— Так о чем ты беспокоился?
Рассел обошел ее и направился к чайнику.
— Ты же сама знаешь.
— Я жду, когда все само пройдет. Как ангина.
— Бен ушел месяц назад.
— Разве это много?
Рассел наполнил чайник водой.
— Достаточно.
— Чего ты от меня хочешь? — решительно спросила Эди.
Воткнув вилку чайника в настенную розетку, Рассел включил его.
— Когда ушел Бен, я хотел, чтобы ты вспомнила обо мне. А теперь я согласен даже на то, чтобы ты просто встряхнулась, выкарабкалась из этой… инертности.
— Инертности, — бесстрастно повторила Эди.
— Да.
— То есть если я не прыгаю до потолка всякий раз, когда ты являешься домой…
— Да нет же! — воскликнул Рассел.
— Значит…
— Ты не удосуживаешься, — уже спокойнее пояснил он, — даже прослушивать сообщения на автоответчике.
Он вышел из кухни в холл, где стоял автоответчик. Эди побрела к окну, с полным равнодушием думая, что на первом этаже окна еще грязнее, чем наверху.
— Звонил Фредди Касс, — сообщил вернувшийся Рассел.
— Не знаю я никакого Фредди Касса, — не оборачиваясь откликнулась Эди.
— Режиссер Фредди Касс. — Голос Рассела звучал взволнованно. — Постановщик «Привидении».
Эди обернулась.
— Он просил тебя перезвонить. Хотел, чтобы ты перезвонила немедленно.
Бен ассистировал фотографу, который снимал редактора крупной газеты в башне Канэри-Уорф. Снимки требовались для большой статьи в деловом журнале, редакцию которого не устроили уже имеющиеся, что было удачей для фотографа, на которого работал Бен. Фотограф отнесся к подарку судьбы со всей серьезностью. Редактор держался вежливо, но, очевидно, держал в голове тысячу разных дел помимо безупречных снимков, которые обеспечат фотографу будущие заказы, поэтому сессия проходила напряженно, босс срывался на Бена по каждому мелкому поводу и без него. В итоге Бен уронил еще влажный полароидный снимок, перепутал черно-белую пленку и поставил рефлектор под таким углом, что, по словам его босса, всякий болван тут же заметил бы, что свет будет падать на потолок, а не на объект. И поскольку объект находился тут же, пытаясь выглядеть непринужденно и в то же время деловито без пиджака, в рубашке с манжетами на запонках, то Бен не решился возразить — мол, он всего лишь выполнял распоряжения, а если они были дурацкими, он тут ни при чем.
В разгар всей этой нервотрепки Бен припомнил, не вдруг и с удивлением, как обычно вспоминал разные мелочи, что его брат Мэтью тоже работает где-то здесь, в Канэри-Уорф. Вспомнить, где именно и в какой компании, Бен не сумел, но сама мысль о Мэтью вдруг показалась ему притягательной альтернативой поездке в легком доклендском метро вместе с боссом, который измотан фотосессией, а потому не прочь выплеснуть стресс на любого, кто подвернется под руку. Промямлив, что ему надо отлить, Вен улизнул из конференц-зала редакции и нашел в списке телефонов на мобильнике номер Мэтью.
— Ого! — послышался голос Мэтью. — Бен, ты, что ли?
— Угум.
— Где ты?
— Здесь.
— Где?
— У тебя в офисе.
— И что ты здесь делаешь?
Бен привалился к ближайшей стене.
— Вкалываю. Почти закончил.
— Хорошо…
— Ты как, свободен?
— Сейчас?
— Ну, через полчаса.
— Э-э… да. Да, освобожусь.
— Мне бы глотнуть пивка, — продолжал Бен. — Этот день меня доконал.
— Отлично. Отлично… приятно будет повидаться.
— Точняк, брателло.
— А вот этого не надо.
— Чего?
— Не надо ист-эндовского жаргона, он тебе не идет.
— Ну, извиняй.
— Глупо и фальшиво…
— Да кто тебя укусил? — спросил Бен.
— Никто.
Бен кинул взгляд в сторону коридора. По нему удалялась девушка, вырисовываясь на фоне освещенного окна — тоненькая, стройная, на высоких каблучках. Наоми тоже высокая, ростом почти с Бена. Ему вдруг полегчало.
