Спасения не было. В отличие от других контор в том же доме, контора Маркуса Флита не имела непосредственного выхода в коридор.
Селби поспешно потушил свет и юркнул под стол. Он слышал, как отворилась дверь. Комната ярко осветилась. Это был Флит. Селби услышал его тяжелое дыхание и шорох его шагов по ковру. Он пришел за забытыми на столе письмами. У Селби мелькнула мысль, высох ли клей, или же Флит обнаружит, что кто-то вскрывал письма.
— Входите, Вильсон! Входите, Бус! — раздался голос Флита. — Ваше счастье, что вы меня застали. Если бы я не вспомнил о письмах, я бы не возвратился.
Голоса перешли в глухой, неразборчивый гул.
Селби тщательно напрягал слух, чтобы разобрать слова.
— Да, я знаю, — произнес голос Флита. — Из-за этого поднят большой шум! Во всех вечерних газетах есть об этом.
«О чем они говорят? Как долго еще останутся?» — думал Селби.
На второй вопрос он сейчас же получил ответ.
— Я не держу здесь напитков, лучше пойдемте ко мне на квартиру… Впрочем, пожалуй, нет. Не забудьте, что вы должны работать против Эвершама… Вы сплоховали. С другими неважно. Но с Эвершамом смотрите в оба.
Снова послышался глухой шепот.
— Я знаю, что он говорит… Но вы кончайте с Эвершамом… Боже мой! Вы не знаете, что это значит!
Несколько мгновений спустя, пока они еще продолжали говорить, свет погас. Должно быть, они прошли к выходу, так как раздался стук затворяемой двери. Немного погодя послышался поворот ключа в замке наружной двери.
Селби выбрался из своего убежища и рассмеялся про себя:
«Они должны покончить с Эвершамом!»
Впрочем, подумал он, смеяться нечего. Вопрос только в том, с кем они покончат раньше: с Эвершамом или с Гвендой Гильдфорд?
Он дал им время выйти из дома, потом сам вышел, без труда избежав наблюдения сторожа.
Вечер был проведен не без пользы, хотя в главном Селби был разочарован.
Обыск его продолжался довольно долго, и он вынужден был отложить до другого раза осмотр некоего маленького бюро на пятом этаже.
Доктора нечего предупреждать об опасности, мрачно подумал Селби. Предостережение, которое он уже получил, было достаточно серьезно.
Селби надеялся найти в сейфе хоть какую-нибудь нить, которая привела бы его к Оскару Треворсу. В этом отношении его визит в контору Флита кончился полной неудачей. Ни одной строчки, ни одного клочка бумаги, которые приблизили бы его к богатому американцу, чеки которого продолжали поступать с правильным однообразием.
Бродяга
Время летело необыкновенно быстро. Билль никогда не думал, что часы могут быть такими короткими.
Для Гвенды Гильдфорд эти первые дни в чужой стране казались каким-то нереальным сном. Она знала наверное только, что она, начавшая с такой уверенностью поиски своего пропавшего дяди, замышлявшая фантастические путешествия по всему континенту, оказалась в ужасной опасности и покорно принимала указания людей, которые еще недавно были ей совершенно чужими. Она добровольно допустила превратить себя в настоящую пленницу.
Она отодвинула шахматные фигуры и выпрямилась на стуле.
— До сих пор я не знала, что значит выражение «слабый пол», — сказала она. — Я чувствую себя такой слабой, мистер Джойнер, такой неумелой, такой ужасно беспомощной! Я знаю, что вы сочтете меня неблагодарной, но я не могу выносить эту жизнь дольше.
Билль Джойнер смущенно покачал головой.
— Селби старается изо всех сил… — начал он.
— Я знаю, знаю, — быстро перебила она. — Не думайте, что я браню кого-нибудь, кроме себя.
— Вы не писали дяде обо мне? — спросил Билль после долгого молчания.
Гвенда покраснела.
— Писала. Правду сказать, все письмо было о вас, — храбро сказала она. — Не знаю, что он подумает обо мне. Но мне не о ком было больше писать, кроме мистера Лоу, а я еще не совсем раскусила его.
— Я надеюсь, вы не упоминали о моей… — Билль остановился в нерешительности, — о моей литературной деятельности?
Она покачала головой. В глазах ее мелькнула веселая искорка.
— Я почти жалею, что вы сказали мне, — сказала она откровенно. — Я не могу представить себе вас автором любовных романов.
— Не можете? — сказал Билль, делая вид, что он поперхнулся. — Отчего же? Я по природе склонен к любви.
Она быстро встала из-за стола.
— Я должна что-нибудь делать, а то я начну кричать. Неужели мы никуда не можем пойти?
— У меня есть билеты в театр на пятницу.
— Пятница, пятница! — сказала она, закрывая глаза. — До пятницы еще целая вечность. Я должна что-нибудь сделать сейчас же. Пойдемте в город. Я не пренебрегу даже кинематографом.
В конце концов они поехали не в кинематограф.
Автомобиль высадил их около Мраморной Арки, и они прошли к беседке для оркестра.
Парк был переполнен. Главные дорожки были заполнены народом. Ночь была теплая, луна на ущербе, издали до них доносились звуки музыки Гуно.
Билль, сам того не сознавая, взял девушку под руку. Она не сопротивлялась.
Они дошли до пустой скамейки. В этой боковой дорожке не было так людно.
— Чудесно! — сказал Билль, довольно вздыхая.
В это время по дорожке быстро прошел низенький, неряшливо одетый человек. Девушка приняла его за бродягу. По пути он все время оглядывался через плечо. Вдруг он пустился бежать, перескочил через низкую ограду и скрылся в тени деревьев.
Сзади быстрыми шагами приближался другой, высокий человек. Билль сразу узнал его.
— Селби! — позвал он.
Селби остановился.
— Вы не видели здесь одного бродягу?
— Да… Он прошел секунду тому назад и исчез вон в том направлении.
Джойнер показал на кусты рододендронов на пути к беседке для оркестра. Селби, не говоря ни слова, перепрыгнул через ограду и скрылся.
— За кем он гонится? Не может быть, чтобы это был вор. Селби ими не интересуется.
Через полчаса фигура Селби вынырнула перед ними из мрака.
— Потерял его, — сказал он коротко. — Если бы только я был уверен, когда в первый раз его увидел. А я дал ему пройти. Потом я вернулся и спросил сторожа. Когда он мне сказал про дергающееся лицо, я уже не сомневался.
Гвенда быстро вскочила со скамейки.
— Кто… кто он такой… этот бродяга? — спросила она задыхаясь от волнения и зная, какой будет ответ.
— Оскар Треворс.
