Инспектор пошел в прихожую, где оставил свое пальто, и вернулся с протоколом осмотра. Там так и было записано: «Наибольшее количество следов обнаружено около журнального столика и двух кресел, расположенных рядом с телевизором у окна. Следы свежие и ни один из них не принадлежит похищенным». Дальше шло подробное описание обнаруженных следов: их размеры, особенности. Яви закурил и поискал глазами пепельницу. В гостиной ее не было, и он сходил за ней на кухню. Сел на прежнее место. Курил, не торопясь, длинными затяжками. Взгляд его то останавливался на каких-то предметах, то возвращался уже к просмотренному.
За каким-то чертом похитителей понесло к столику, и он в ту ночь стоял не на своем месте. Возможно, профессор и вчера ждал визита Пришельцев, поэтому постарался все сделать так, как было в ночь их первого прихода.
Инспектор потушил сигарету и встал. Назойливые вопросы сверлили мозг, мешая сосредоточиться. Почему в квартире нет никаких чертежей, вычислений или расчетов, связанных с процессом изобретения аппарата. Не мог же Фэтон все держать в голове! Если в деле замешан бизнес, то…
Яви прошелся к окну и вернулся обратно. Еще когда он впервые прочитал в одной из столичных газет сообщение о похищении в городе Лин, у него мелькнула мысль, что здесь не обошлось без участия дельцов от промышленного шпионажа. И когда комиссар Снайд спрашивал, есть ли у него какая-нибудь версия, она у него уже была. Инспектор почти не сомневался, что профессор Фэтон, доктор Нейман и аппарат стали жертвой мафии, обслуживающей промышленный шпионаж. Если его предположение верно, то похищение профессора и доктора является со стороны преступников необходимым логическим действием. Мафия очень часто похищает не только изобретения, но и самих изобретателей и даже их близких, детей. Потом, пользуясь своими мерзкими методами, они вынуждают попавших в их грязные руки изобретателей за бесценок продавать изобретения фирмам — заказчикам мафии. Глупо было бы оставлять Неймана — прямого свидетеля, еще глупее убивать его и тем самым ожесточать Фэтона. Преступники наверняка знали, что профессор человек несговорчивый и упрямый. Тот, кто посылал их, кто снабдил фургоном и формой, должен был сказать и об этом. Ведь аппарат — не рядовое изобретение.
Инспектор прошел в спальню. Здесь ничто не привлекало его внимания. Диван-кровать, кушетка, платяной шкаф, торшер и потертое кресло. Никто из похитителей даже не переступил порога этой комнаты. Яви глянул на часы и покачал головой. Шел второй час ночи. Мысли, цепляясь друг за друга, уводили инспектора все дальше и дальше от конкретной обстановки.
… Ясно, на столике был аппарат, и поэтому преступники сразу устремились к нему, именно поэтому возле столика так много следов. Но почему же Рэктоны ни у кого не видели аппарата: ни у похитителей, ни у похищенных. Неужели они начали наблюдение уже после того, как кто-то из преступников положил аппарат в фургон. Ведь Рэктоны утверждают, что задняя дверца фургона была открыта. Они видели только картонку в руках Фэтона. Что было в картонке? Почему профессор бережно прижимал ее к груди? Уж не документация ли к аппарату, не менее дорогая для профессора, чем аппарат. Нет, маловероятно, чтобы двое достаточно сильных мужчин без всякой борьбы расстались с такими ценностями. Хотя… Внезапное появление в квартире грабителей могло привести их в шоковое состояние. Но почему тогда аппарат преступники вынесли сами, а картонку с документами, если они в ней были, доверили профессору.
Концы с концами у Яви не сходились. Не такая уж Фэтон овечка, чтобы отдать спокойно и аппарат, и документы к нему. Не мог же он накануне выложить их на столик рядом с аппаратом.
Оставались еще кухня и домашняя лаборатория.
Яви прошел на кухню. Он уже давнр отметил про себя, что профессор и его друг так и не успели позавтракать, а вот побриться Фэтон успел. Только один из похитителей заходил на кухню и то не дальше порога. Видимо, он просто окинул ее взглядом и вышел. Еще одно доказательство, что преступники в квартире ничего не искали — они сразу взяли. Ну что ж: если Фэтон и Нейман не успели позавтракать, то он, Яви, должен поужинать.
Яви принялся готовить кофе. Благо все стояло на виду.
Он любил работать вот так: не спеша, в одиночку. Почему все-таки все и он в том числе считают, что профессор вчера вечером выложил свой аппарат на столик и оставил его включенным, как и в предыдущий раз. Можно быть в этом абсолютно уверенным?
Яви выпил кофе и налил еще. Он вдруг отказал себе в праве дать на вопрос однозначный положительный ответ. Ему помешало смутное ощущение какой-то алогичности. Только сейчас он понял, что версия об оставленном на столике аппарате родилась не в нем самом, а была подсказана ему прессой и комиссаром Муттоном. Он принял ее, потому что именно около столика похитители оставили больше всего своих следов и потому что в квартире они ничего не искали.
Инспектор устроился в кресле и закурил. Теперь его размышления сосредоточились на вопросе: оставил Фэтон аппарат на столике или нет.
… Что давал ему оставленный на столике включенный аппарат? Прежде всего возможность зафиксировать вторичный визит Пришельцев, если бы он состоялся. Пожалуй, это единственный выигрышный момент. Полная уверенность в том, что включенный аппарат станет для Фэтона какой-то гарантией выхода Пришельцев на непосредственный контакт с ним, исключалась. В прошлую ночь они ушли, отказавшись от такого контакта. Конечно, он мог надеяться, что Пришельцы посетят его вторично. И чтобы зафиксировать этот возможный визит, он должен был оставить аппарат включенным. Таков плюс, а каковы минусы. Первое: он раскрыл всему миру секрет существования аппарата, то есть всем стало известно, что в его доме хранится большая ценность.
На заседании Ученой комиссии Фэтон ни разу не выпустил аппарата из рук. Должен он был бояться ограбления? Вне сомнения. И другое: ученый раскрыл всему миру тайну присутствия на планете Пришельцев. Допустимо ли с его стороны предположение, что это может не понравиться Пришельцам? Раз они не раскрыли себя, значит, не были заинтересованы, чтобы знали о их существовании.
Что же получается? Оставленный на столике включенный аппарат давал гарантию фиксации присутствия Пришельцев в квартире. Но с другой стороны, он мог стать легкой добычей грабителей.
Яви окутался облаком табачного дыма. А если на столике не было аппарата, то возникает вопрос, какого черта грабители толклись тут. Им-то нужен был аппарат. Инспектор застыл с поднесенным к пепельнице окурком.
А может не аппарат? Тень сомнения, мелькнувшая ранее, вдруг стала оформляться в определенный вопрос.
Инспектор стал мысленно «прокручивать» ход своих размышлений в обратном порядке. Стоп, начнем отсюда… Профессор и в прошлый вечер выложил включенный аппарат на столик в надежде, что его вновь посетят Пришельцы.
— Черт возьми! — уже вслух воскликнул Яви. — Почему бы им в самом деле не посетить еще профессора. Он первый научно доказал их присутствие на планете. Яви был далеко не лишен фантазии. Мало ли что они хотели? Оставить вымпел, например, или какой-то подарок. Инспектор вскочил и метнулся в гостиную. Став посередине, он окинул ее таким взглядом, будто все здесь видел впервые.
Рэктоны ни у кого не заметили ничего похожего на аппарат. У профессора была картонка. Что было в картонке?
Инспектор уже обрел присущее ему хладнокровие. Он снова ушел на кухню, ополоснул чашку, налил воды.
Все это он делал механически, ни на секунду не прерывая своих размышлений.
Одинокий, одержимый научной идеей ученый, тайно от всех работающий дома над ее реализацией, обязан быть скрытным и осторожным. Дом его должен иметь тайник!
Яви встрепенулся. «Не спеши, — остановил он себя. — Ты еще не все осмыслил». Он провел ладонью от уха до подбородка. Раздался сухой шершавый звук. К вечеру инспектор порядочно обрастал щетиной. Жест означал, что он находится в состоянии глубокого внутреннего волнения. Засунув руки глубоко в карманы, с дымящейся сигаретой в зубах, он медленно вышел из кухни и открыл дверь в комнату направо. Здесь размещалась домашняя лаборатория. Инспектор включил свет: два высоких стеллажа вдоль боковых стен, старый письменный стол, широкое кресло…
Никто из похитителей не заходил в эту комнату.
Движения инспектора стали приобретать некоторую нервозность. Стол и кресло он только окинул взглядом, обратился к двум стеллажам. Они имели по три полки. До самых верхних Яви мог дотянуться,
