Энджелл рассмеялся:
– Так вы пытаетесь мне сказать, что я после долгих мучений наконец что-то сделал слишком правильно?
Молодой человек засмеялся вновь, но Эва уловила нотку горечи в его голосе.
– Все это чертовски сложно. – Он резко обернулся и, подойдя к стулу, сел. – Нет, на этот раз я не понимаю, чего вы хотите. Действительно не понимаю.
Эва с упреком взглянула на Харви.
– Мистер Энджелл, вы танцевали очень красиво.
Энджелл поклонился, саркастически улыбаясь:
– Хотел бы я вам, моя дорогая, сказать то же самое. Но, видите ли, мистер Харви думает иначе.
– Кроме того, вы забыли поклониться в конце танца, – добавил Харви.
– Харви, – обернулась к нему Эва, – почему ты так непримирим сегодня к мистеру Энджеллу?
Но тот, к ее удивлению, метнул на нее серьезный и недовольный взгляд.
– Эва, ты представляешь, сколько у нас осталось времени? Было бы приятно, если бы у нас были месяцы. Но у нас недели, а то и дни. И боюсь, пока что мы продвигаемся вперед очень медленно. И если ты не хочешь стать посмешищем для любого Хендерсона, Олдена или Смита, то тебе следует обратить внимание на свое поведение. Быть более строгой и твердой в своих намерениях.
Эва тяжело вздохнула:
– Я все так же тверда в своих намерениях продолжать наши занятия.
Харви раздраженно стукнул тростью об пол:
– Позволь с тобой не согласиться! Пока что ты развлекаешься. И это видно невооруженным глазом. Возможно, ты находишь во всем этом какое-то удовольствие, о котором я и не подозреваю. Но пока что я не вижу в тебе ни твердости, ни строгости! – Маленькие карие глаза Харви метали молнии.
– Харви! – возмутилась она. – Что с тобой?
– Прошу прощения, если я был слишком резок, – он сжал губы, – но у меня серьезные предчувствия: все это предприятие закончится полным крахом! Пока мы здесь, в глубинке, это может казаться забавным, но когда мы приедем в город… – Он провел рукой по волосам. – Признаюсь, я тоже пару раз от души веселился, но чем ближе становится наш отъезд в Нью-Йорк, тем беспокойнее у меня на душе.
Эва почувствовала, как гнев и обида нахлынули откуда-то изнутри.
– Ты забываешь, Харви, мы представим его как друга нашей семьи. И никто не будет изучать его манеры так тщательно, как делаем мы с вами.
– Им это и не понадобится. – Харви махнул рукой в сторону Энджелла, неуклюже ссутулившегося на стуле. – Достаточно будет посмотреть на него повнимательнее.
Глаза Энджелла угрожающе сузились. Эва вновь вспомнила его быстрые смертоносные движения, когда он дрался на улице с одноглазым незнакомцем.
– Он ведет себя хорошо, – настойчиво проговорила она. – И мне кажется, ты забываешь кое-что, Харви. Ты забываешь о ситуации, в которой находится Присцилла. И ты забываешь, что теперь мы уже не можем вернуться с пустыми руками. В конце концов, это ничего особенного не значит, если Джошуа Энджелл говорит с южным акцентом или ест салат устричной вилкой. Зато он может, придя на бал, станцевать вальс с легкостью эльфа. В любом случае, пойми меня правильно, это гораздо лучше чем ничего. Мы не можем теперь бросить Присциллу и не помочь ей. Этого не случится, Харви. Я не хочу видеть сестру опозоренной. – Она едва сдерживала гнев.
Но Харви, казалось, был непоколебим.
– Но ты все равно опозоришь ее, выдав замуж за бродягу. Если все это выплывет наружу, она никогда больше не сможет появиться в свете, – проговорил он.
– Может, она и так расстанется с ним навсегда! – пронзительно, едва не срываясь на крик, воскликнула Эва.
Харви был ошеломлен.
– О чем ты говоришь?
– Она уже совершила столько неприличных поступков, что можно считать, что уже почти добилась того, что ей придется жить вдали от света. И, выдав замуж за бродягу, как ты цветисто выразился, я не смогу навредить ей больше, чем она сама себе навредила. Но возможно, ее это спасет. В таком положении любой муж лучше, чем никакого.
Харви выпрямился и шумно вздохнул:
– Скорее наоборот, Эва. Я думаю, такой неравный брак только ухудшит положение Присциллы.
– Ухудшит?! – Эва всплеснула руками. – Что может быть хуже незаконного ребенка?
– Выйти замуж за бродягу, за человека из низов, о котором мы, собственно, почти ничего не знаем. Подумай, Эва, об этом. Я уже спрашивал тебя как-то, как бы ты поступила сама. Ты бы вышла за него замуж?
И тут Эва вспомнила, что Энджелл до сих пор здесь – сидит и молча слушает их. Молодой человек не вмешивался в их спор, но она неожиданно почувствовала себя виноватой.
Она не стала отвечать Харви. Сейчас она не могла сказать правды. Хотя и понимала, что ее молчание принесет больше вреда, чем ложь.
Торопливо повернувшись к Энджеллу, чтобы извиниться за бестактность, она поняла, что не может найти подходящих слов. Молодой человек смотрел на нее таким загадочным взглядом, что она замерла.
Наконец он неторопливо, с неожиданной кошачьей грацией поднялся со стула.
– Прошу прощения, мисс Морланд, мистер Уинтерз, – проговорил молодой человек твердо, переводя взгляд с одной на другого. – Я не могу понять, что вы за люди. Я чувствую себя с вами марионеткой.
Эва проводила его глазами, пока он шел к двери. Харви тоже не сводил с него глаз.
– Что вы говорите? – произнесла Эва.
– Вы слышали, что я сказал. – Он даже не обернулся.
Энджелл резко открыл дверь и хлопнул ею так сильно, что у стены закачались деревянные стулья. Эва с Харви вздрогнули.
В комнате повисла тишина. Раскаяние овладело Эвой. Она сидела, закрыв глаза и прижав кулачок к губам. Если бы только повернуть все иначе. Если бы она могла взять обратно все, что она сказала после того, как они закончили танцевать!
– Мы действительно вели себя с ним непозволительно бестактно, – виновато проговорила девушка. И услышала, как громко в наступившей тишине вздохнул Харви. – И мы еще пытались учить его манерам! – с коротким сухим смешком продолжила она. – Он нам ничего не сделал, а мы дрессировали его, как животное.
Лицо Харви напряглось и посуровело.
– Но мы же были достаточно добры к нему. И мы купили ему одежду!
Она бросила на него недоверчивый взгляд:
– Он относился к нам с уважением, а мы… мы едва удостаивали его вниманием.
Харви сердито обернулся:
– Мы это уважение заслуживаем! А он – нет. Тут все очень просто.
Эва открыла рот от удивления и посмотрела на него:
– Но почему? Почему мы достойны уважения? Из-за того, что мы богаты и у нас есть деньги?
– Да, – резко проговорил Харви и посмотрел на нее пустыми глазами. Он дернул щекой и закончил: – Именно поэтому, Эва. Потому, что у нас есть деньги.
Глава 8
Сердце Эвы готово было вырваться из груди, когда она постучалась к Энджеллу в дверь. Из комнаты не доносилось ни звука. Она испугалась: а вдруг он уже незаметно собрался и уехал? Она хотела прийти раньше, но никак не могла придумать, как начать разговор. Что говорить после первых извинений за их с Харви поведение? И она еще долго мерила шагами комнату, но так ничего и не придумала. Наконец она все-таки решилась отправиться сама к молодому человеку, чтобы извиниться и поговорить.
Она постучала вновь и на этот раз с облегчением вздохнула, почувствовав внутри какое-то движение. Раздались тяжелые неторопливые шаги, ручка медленно повернулась, и дверь приоткрылась.
