соответствующей области знания, либо на развитии техник контроля и принуждения, - которые прежде были реализованы по отношению к болезни или к правонарушению. Дабы иметь возможность лучше анализировать формы отношения к себе как таковые, я был вынужден идти вспять во времени все дальше и дальше от первоначально установленных мною хронологических рамок, чтобы обратиться к тем периодам, где эффект знаний и сложность нормативных систем были не такими сильными, и, одновременно, иметь возможность выделить формы отношения к себе, отличные, быть может, от тех, что характеризуют опыт сексуальности. И вот так, мало-помалу, я пришел к тому, чтобы переместить акцент в своей работе на то, что должно было быть поначалу лишь ее отправным пунктом или историческим фоном: вместо того, чтобы поместить себя на пороге образования опыта сексуальности, я попытался проанализировать образование некоторого способа отношения к себе внутри опыта плоти, это потребовало значительного хронологического смещения, поскольку следовало изучить тот опыт поздней античности, где можно видеть образование основных элементов христианской этики плота' (pits et ecrits, t.IV, pp.583-584).
с.278 Вариация из первого варианта 'Введения': 'Но я сказал себе, что ради общей линии этого начинания можно, в конечном счете, и пожертвовать установленной программой, я сказал себе также, что, возможно, и не было бы никакого смысла писать книги, если бы они не должны были пишущего их научить тому, чего он не знает, если бы они не должны были привести его туда, где он не ожидал оказаться, и если бы они не должны были помочь ему установить с самим собой какое-то необычное и номе отношение. Тяжкий труд и удовольствие книги - в том, чтобы быть опытом' (Dits et ecrits, t.IV, р.584).
с.281 Одна из промежуточных версий замысла Фуко предполагала книгу, не входящую в Историю сексуальности и озаглавленную тогда Забота о себе. 'Читая Сенеку, Плутарха и всех этих авторов,- говорит он в беседе 1983 года 'По поводу генеалогии этики: обзор текущей работы',- я понял, что было очень много проблем или тем, касающихся понятия себя, морали себя, технологии себя, и у меня появилась идея написать книгу, состоящую из серии отдельных очерков и разработок, посвященных различным аспектам техник себя в языческом мире античности' (Dits et ecrits, t.IV, p.385). В публикуемом варианте, как мы видим, Фуко идет еще дальше: историю моральных проблематизаций 'сексуальности' он предлагает рассматривать как одну из 'глав всеобщей истории 'техник себя''. Книга же, о которой говорит Фуко, судя по всему, написана не была. Впрочем, в другом месте той же беседы, объясняя, почему ему трудно было продолжать работу над объявленной в 1976 году Историей сексуальности, Фуко еще раз упоминает неизвестную нам книгу, когда говорит, что сначала он написал книгу о сексуальности и отложил ее в сторону, затем - 'книгу о понятии себя и о техниках себя, откуда сексуальность исчезла', и наконец 'вынужден был написать третью книгу, где попытался уравновесить одно и другое' (ibid., p.385).
Гораздо резче и не совсем академично Фуко говорит о том же в самом начале беседы. На вопрос о роли, которую он отводит пониманию сексуальности, Фуко отвечает: 'Должен признаться, что меня гораздо больше интересуют проблемы, связанные с техниками себя и с подобного рода вещами, нежели сексуальность... Сексуальность - это смертельно скучно!' (Dits et ecrits, t.IV, р.383).
с.296 Здесь можно видеть, насколько радикальную трансформацию претерпел замысел Фуко. О намерении написать историю сексуальности Фуко говорил не раз. И если в Воле к знанию, как мы видели, представлена уже развернутая критика понимания сексуальности, исходящего из принципа запрета,- критика, однако, еще не переводящая обсуждение в новые позитивные рамки,- то в более ранних работах, таких, например, как написанное в 1963 году в связи со смертью Батая 'Предисловие к трансгрессии' (русский перевод опубликован в сборнике Танатография Эроса, СПб., 1994) и даже еще в Порядке дискурса (1970), Фуко сам рассматривает сексуальность в терминах запрета, подавления и трансгрессии.
с.299 Примеры различий как в этих этических субстанциях, так и в способах подчинения себя, или 'субъективации', находим в беседе 1983 года 'По поводу генеалогии этики': 'Что касается древних греков,- говорит тут Фуко'- то такой тип отношения, когда философ был влюблен в мальчика, но не прикасался к нему, ценили.
Проблема была в следующем: прикасается он к этому мальчику или нет? Вот этическая субстанция: акт, связанный с удовольствием и с желанием. Что же касается Святого Августина- совершенно ясно, что когда он вспоминает о связи с молодым другом, которую он имел в восемнадцать лет, то если его что и донимает, беспокоит, так это потребность точно знать тип желания, которое он к нему имел. Итак, Вы видите, что этическая субстанция не осталась прежней. Второй аспект отношения к себе - то, что я называю способом подчинения себя,- это образ, или способ, которым людей приглашают и побуждают признавать их моральные обязательства. Будет это, например, божественный закон, откровение о котором содержится в некотором тексте? Или естественный закон, космологический порядок, который в каждом случае один и тот же для всякого живого существа? Или рациональный закон? Или попытка, предпринимаемая для того, чтобы придать своему существованию как можно более прекрасную форму?' (pits et ecrits, t.IV, pp.394-395). 'Рациональный закон' при этом, как поясняет Фуко, следует понимать не как 'научный', но как 'кантовский, универсальный'. 'У стоиков можно видеть, например, - продолжает он,- как они медленно переходят от эстетики существования к идее, что должно делать ту или иную вещь, поскольку мы суть рациональные существа, и мы должны делать это, поскольку мы суть члены человеческого сообщества. У Исократа же можно найти очень интересную речь, которую произносит, вообще-то говоря, Никокл, правитель Кипра: 'Поскольку я - царь и тот, кто управляет другими, я должен показать, что я способен управлять самим собой'. Ясно, что этот закон верности не имеет здесь ничего общего с универсальной формулой стоиков: я должен быть верным своей жене, поскольку я - человеческое и рациональное существо' (ibid.).
с.303 Еще более резко различие между моралью древних и христианской моралью Фуко формулирует в 'Заключении' книги. Несмотря на то, что отдельные запреты или позитивные принципы, сформулированные философской, этической и медицинской мыслью древних греков, казалось бы, были лишь воспроизведены затем в христианстве (принадлежность удовольствия 'гибельной сфере зла', обязательство моногамной супружеской верности, исключение партнеров того же пола, и другие), Фуко категорически протестует против приписывания этого 'той фикции, которую называют 'иудео-христианской' моралью', и, тем более,- против того, чтобы искать здесь некое 'вневременное действие запрета или постоянную форму закона'. Формально, конечно, 'предписания могут быть подобны', это свидетельствует, однако, 'лишь о бедности и однообразии запретов. Способ, каким сексуальная деятельность была конституирована, признана и организована в качестве моральной задачи, не является идентичным в силу одной лишь идентичности того, что разрешено или запрещено, того, что советуют или от чего отговаривают'. Тогда как в случае христианства речь должна идти, скорее, о 'форме универсального закона, которому все и каждый должны были бы подчинить себя', - 'принцип стилизации поведения', который мы встречаем у древних, действует не для всех, но только 'для тех, кто хочет придать своему существованию возможно более прекрасную и завершенную форму' (L'Usage des plai- sirs, pp.274-275).
с.306* - у древних греков означало собственно: 'дела Афродиты', 'любовные дела', 'утехи', 'наслаждения'. Фуко подчеркивает, что греческие и наши 'сексуальность' и 'плоть' - это не просто разные по содержанию понятия, но понятия, которые апеллируют к различным по типу реальностям и имеют, в соответствующих системах морали и знания, совершенно различные функции. Именно это различие 'понятийных ансамблей', отмечает Фуко, и делает невозможным точный перевод этого слова. Греческое понятие характеризуется 'динамической', по выражению Фуко, связью актов, желания и удовольствия: - это 'акты, требуемые
