придавало небу легкомысленный вид.
Он повернулся к роботу-горничной, стоявшему в ожидании распоряжений.
– Как называется улица, на которой находится это здание?
– Люсиновская.
– До Кремля отсюда идти долго?
– Не понимаю вопроса. Если долго идти, следует воспользоваться служебным или общественным транспортом.
Питер весело рассмеялся – как важно правильно задавать вопросы!
– Далеко отсюда до Кремля?
– Два километра четыреста шестьдесят метров. Посмотрите карту.
На экране вместо непременного сериала, идущего без звука, появилась карта города. Пунктиром высветился наиболее близкий путь до Кремля: по Люсиновской, через площадь, потом по Пятницкой, через мост над малым руслом, потом левее и на большой мост. Запомнить было несложно.
– А где Подольская улица? – осторожно произнес Питер.
– На юге от Москвы. Но это нежелательная для посещения зона. Там живут асоциальные элементы.
Карта сменилась, как и ее масштаб. Высветилось нынешнее местонахождение Питера и точка на самом юге, потом отмеченное место увеличилось, проявилось переплетение улиц, одна из которых, идущая параллельно, обозначилась мигающей границей. «Подольская», – сообщила надпись.
– Как сохранить эту часть карты? – спросил Питер.
– Все это должно быть в вашем видеомобильном телефоне. Дайте указание, и он вам покажет. Вам что-то еще нужно?
– Нет.
– Я могу удалиться?
– Да.
– Если что-нибудь понадобится, позовите меня.
Питер оставался у окна. Перед ним раскинулся город, столь важный для человека, имеющего русскую кровь. Москва. Долгие годы – столица русского государства. Теперь – самоуправляемой территории Россия. Далеко не единственной в нынешнем мире самоуправляемой территории, где основным языком был русский. Но самой русской по истории и культуре. Здесь теперь жила его дочь. Хотя и в каком-то странном месте, называемом «нежелательной для посещения зоной».
Раздался благозвучный перелив звонка, Питер подошел к двери, открыл. Перед ним стояла Линда. Он шагнул в сторону, пропуская ее.
– Что ты намерен делать? – спросила она.
– Думаю, не стоит ехать к ней на ночь глядя. – Он помолчал. – Ты не против того, чтобы прогуляться?
– Не против.
Когда остановились у двери лифта, Питер негромко произнес:
– Может, признаемся, что нам хватит одного номера?
– Не спеши, – так же тихо ответила она.
Бойкий лифт унес их туда, где можно было покинуть здание. Выйдя на улицу, Питер повернул налево.
– Куда мы идем? – поинтересовалась Линда.
– К Кремлю.
– Ты знаешь дорогу?
Питер глянул на нее загадочно.
– Знаю… – Он не смог сдержать непонятного веселья. – Посмотрел карту. Идти не много, но и не мало. Скажи, когда устанешь. Тогда мы возьмем такси.
Они двинулись вдоль улицы. На ней было много зелени – большие деревья, а меж ними кустарник и густая подстриженная трава на газонах. Питер подумал, что здесь удивительно свежий воздух.
– Скажи, важна ли нынешним людям их национальность? – спросил он.
– В гораздо меньшей степени, чем раньше. Но есть и такие, кому важна.
– За что должен держаться тот, кому ему важна его национальность?
Она задумалась на секунду.
– За язык, за традиции, за свою историю. Но двадцать первый век все более перемешивает традиции, уравнивает историю. Остается язык. Однако современный человек сносно говорит на четырех-пяти языках. Вывод делай сам.
Питер помолчал, потом с любопытством глянул на Линду.
– А тебе важно твое скандинавское происхождение?
– Я знаю нашу историю, говорю на шведском, норвежском, датском языках. Но замуж вышла за русского… – Она вздохнула, не тяжко, не безнадежно, а скорее прощающе. – И, кажется, опять имею шанс повторить это.
– Я наполовину англичанин, – тут же возразил Питер.
Линда медленно покачала головой из стороны в сторону.
– Ты русский, выросший в Англии.
Он не стал спорить. С озорством во взгляде покосился на Линду.
– Значит, ты мне делаешь предложение?
– Какое предложение? – Ее удивление было искренним.
– Жениться на тебе.
– Я? – Она запнулась. – Я не делала предложений.
– А кто сказал про шанс повторить? – Его глаза стали хитрыми.
Она рассмеялась, легко и как-то задумчиво. Повернула к нему голову.
– Ты против?
– Почему – против? Я принимаю предложение. Завтра же пойдем куда следует.
Она медленно покачала головой.
– Нет. Давай сначала сделаем то, ради чего мы сюда приехали.
И опять он предпочел не спорить.
У Линды хватило сил дойти до Кремля. Они прогулялись по Красной площади. На этот раз Питер не увидел на прежнем месте Мавзолея и других захоронений, что порадовало его. К чему кладбище в самом центре столицы? Потом через Спасскую башню они прошли внутрь пространства, огражденного высокой кирпичной стеной.
Кремлевские соборы и здания были в прекрасном состоянии. Питеру понравилось, что теперь здесь музей – когда он приезжал в Москву прежде, Кремль представлял собой закрытую территорию, на которой располагалась верховная власть, и граждан пускали туда не всюду и не всегда. А уж поздним вечером их с Линдой точно не пустили бы за кремлевские стены.
Когда они вернулись на такси в гостиницу, совсем стемнело. Робот-горничная встретил их в коридоре.
– Добрый вечер, – вежливо проговорил он. – Если вам что-нибудь надо, я к вашим услугам.
– Спасибо, ничего не надо, – поспешил заверить Питер.
Дождавшись, когда робот скроется за дверью своего помещения, они юркнули в номер Питера.
Утром, когда они еще лежали, он спросил:
– Ты поедешь со мной?
– Думаю, в этом нет необходимости, – добродушно сказала она. – Вам надо побыть друг с другом. Лишние тут ни к чему. Поезжай один. А я займусь нашими делами. Когда сможешь, присоединишься ко мне.
Он подумал, что так и стоит поступить.
– Пора. – Питер резким движением сел, опустил ноги на пол, поднялся. Надо было сделать зарядку, принять душ и побриться.
Завтракали они в номере. Робот привез им все, что они попросили: овсяной каши и тостов для Питера,
