них была его дочь.
– Сколько здесь живет народу?
– Более трех миллионов человек.
– Более трех миллионов?!.. – Его удивление было искренним – надо же, сколько набралось тех, кто отказался от благ цивилизации. Чуть позже появились некоторые соображения, и он проговорил с достаточной долей тактичности. – Но преступникам действительно проще прятаться здесь, чем где бы то ни было.
– Мы делаем все, чтобы не дать им такой возможности.
– Это непросто осуществить при таком количестве людей.
– Да, непросто. Но это не повод считать преступниками всех нас, – жестко отрезала Виктория.
Питер понял, что необходимо как можно скорее сменить тему. Оглядевшись, спросил:
– У тебя нет робота-домохозяйки? Почему?
– Обхожусь и так.
– Он серьезно упрощает жизнь.
Она смутилась.
– Робот дорого стоит. У меня нет таких денег. А в рассрочку нам товары не дают. – Сообщив это без всякого сожаления, она глянула на часы, всплеснула руками. – Уже три. Ты, наверно, кушать хочешь. Давай я тебя покормлю.
– С удовольствием пообедаю с тобой.
Она поднялась, ушла в кухню. Немного погодя прозвучал звонок видеомобильного, который дала ему Линда. Вытащив трубку, Питер увидел на экране ее лицо.
– У тебя все в порядке? – спросила она.
– Да.
– Ты нашел Викторию?
– Нашел.
– Я рада.
– Линда, надеюсь, ты понимаешь, что быстро я не освобожусь?
– Понимаю.
– Поработай сегодня одна. – Он увидел заинтересованный взгляд вернувшейся в гостиную Виктории.
– Уже работаю, – отвечала Линда.
– Что-нибудь есть?
– Пока что нет.
– До свидания.
Он спрятал видеомобильный в карман.
– Кто это? – поинтересовалась Виктория.
– Моя напарница. Мы вместе расследуем одно дело.
Она смотрела на него внимательными, добрыми глазами.
– Папа, может, тебе надо было выйти на пенсию?
– Ни в коем случае. – Он почувствовал необходимость объяснить ей. – Понимаешь, для меня этих пятидесяти лет фактически не было. Эффект быстрого старения современные препараты устраняют. Мне по-прежнему около сорока. У меня уйма энергии. Я хочу работать!
Питер произнес эти слова с невероятным воодушевлением, а потом подумал – нехорошо получилось. Своей страстной речью он подчеркнул то, что Виктория фактически старше его.
– Господи, поверить не могу. Неужели это ты? – Она смотрела на него с тихой улыбкой, делавшей ее так похожей на Марию. – Идем в кухню. Конечно, если ты хочешь, я накрою в гостиной. За неимением столовой. Но ты в России. А русские любят есть на кухне.
Питер беззаботно рассмеялся.
– Ради Бога. Никаких проблем.
Чуть позже он сидел за столом, стоявшим у окна, смотрел, как дочь разливает суп в тарелку, ставит ее перед ним. Кухня была не слишком просторная, но и не тесная. Важная часть пространства обитания его дочери.
– Ты привыкла жить в России?
– Еще бы. Я живу здесь тридцать лет. Я стала частью этого мира. – Она поставила вторую тарелку. – Вина выпьем?
– Выпьем. – Он выразительно кивнул в знак согласия.
Появилась бутылка вина. Питер взял ее в руки.
– Чилийское?
– Да. Сейчас практически все вино производится в Чили и Аргентине. А в Европе виноградников почти не осталось. Во Франции производят лишь эксклюзив. Мизерными партиями. Это очень дорого стоит.
Оторвав, наконец, взгляд от этикетки, он спросил:
– А как это все попадает к вам?
– Наши владельцы магазинов давно наладили деловые связи с теми территориями. Но это оптовые закупки.
«А что вы предлагаете взамен?» – хотел выяснить Питер, но тут из прихожей донесся звук открывающейся двери. Тут уж было не до вопросов. Питер напрягся – кого он сейчас увидит? Несколько секунд спустя в кухне появился парень, худой, быстрый, черноволосый, похожий чертами лица на Викторию – и не похожий. Увидев Питера, удивленно остановился.
– Здрасте, – проговорил он в некоторой озадаченности. – Мам, пообедать найдется?
– Найдется. – Виктория смотрела на него ласковыми глазами. – Володя, познакомься, это мой папа. Твой дед. Зовут его Петр.
Парень совсем опешил.
– Ты говорила… он погиб.
– Я так думала. И, как выяснилось, ошибалась. Папа все эти годы лежал в коме. И только недавно врачи нашли способ вернуть его к жизни.
Лицо парня отражало недоверие. Он весьма нерешительно подошел к Питеру, протянул руку. Питер поднялся, не сводя с внука глаз.
– Владимир. – Пожатие было осторожным.
– Питер. – Довольная улыбка отразилась на его лице. – А можно – Пётр… Ты не удивляйся, что я на тебя так смотрю. Я еще не привык к тому, что у меня такой большой внук. Я и маму твою с трудом воспринимаю взрослой. Я видел ее в последний раз семилетней.
Владимир изобразил некоторое понимание. А Питер думал, что внук его – парень симпатичный, и лицо неглупое.
– Ну что вы стоите? Садитесь, – радушно проговорила Виктория.
Едва устроились за столом, Питер налил вина в бокалы.
– Давайте выпьем за нашу встречу, – предложил он.
Вино было неплохим. Еда – вкусной. Виктория умела готовить.
Питеру захотелось разговорить внука.
– Значит, у вас живет более трех миллионов? – Он пытливо смотрел на Владимира. – Это русские?
– Не только. К нам приехали со всего мира те, кому дороги наши идеалы. Кто не хочет быть под полным контролем. Кто не желает зависеть от случайных голосований. Кто хочет, чтобы с его мнением считались. Мы – интеллектуальная оппозиция. Мы бросили вызов диктатуре большинства. – С каким воодушевлением он говорил. – Самая демократичная диктатура – диктатура большинства. Но это диктатура. Все, что не нужно большинству, не существует, не имеет права на жизнь. Это касается всего – быта, искусства, науки. Всего, что обеспечивает существование человечества.
– Это хорошо, что вы привержены определенным идеалам, – рассудительно заметил Питер. – Но так вы противопоставляете себя остальному населению Земли. Причем, большей его части.
– Когда-нибудь они поймут, что были неправы.
Питер, которому нравилась бурная реакция внука, азартно продолжил:
