– Конечно. – Дуглас предъявил ордер, и я посмотрел на него, не видя. Что-то было не так в этой картинке, и мне требовалось время, чтобы понять, что именно. Когда до меня дошло, я поразился.
– Где Миллз? – огляделся я вокруг. Ее автомобиля нигде не было видно.
Дуглас заколебался, и я увидел в этом суть всего происходящего.
– Она у меня дома? Не так ли? Она обыскивает мой чертов дом!
– Успокойся, Ворк, угомонись. Давай сделаем все по правилам. Мы оба знаем, как это делается.
Я подошел ближе, впервые заметив, что был выше Дугласа.
– Да. Я знаю, как это делается. Ты разочарован, и я связан. Думаешь, люди это забудут? – говорил я, жестикулируя. – Посмотри вокруг. Нет никакого движения назад.
Дуглас оставался бесстрастен. Он уставился на мой подбородок, оказавшись так близко, что я мог вытянуть губы и поцеловать его.
– Не усугубляй ситуацию. Хорошо? Никому из нас не хочется находиться здесь.
Я не мог удержаться от сарказма:
– Ты забываешь о Миллз.
Дуглас вздохнул, обнаружив наконец хоть какой признак эмоции.
– Я сказал тебе, не доставай ее. Я предупреждал тебя. – Он колебался, как будто вел дебаты, – Ты не должен был ей лгать.
– Какая ложь? – воскликнул я, и мой голос подскочил выше, чем мне хотелось бы. – Кто говорит, что я лгал?
Возмущаясь, я заметил, как изменилось его лицо. Казалось, оно смягчилось. Дуглас взял меня за руку и отвел в сторону от наблюдающей толпы. Вместе мы спустились вниз по тротуару, пока не оказались вне предела слышимости. Со стороны все выглядело обычно: двое поверенных обсуждают судебное дело или делятся банальной шуткой. Но сегодняшний день не был обычным.
– Я сообщаю тебе, что ордер выдан под присягой. Мы не могли бы получить ордер без обоснования…
– Не читай мне лекции, Дуглас. Говори только по сути.
– Алекс Шифтен, Ворк. Она опровергает твое алиби. Тьг сказал Миллз, что в ночь, когда умерла ваша мать, вы с Джин и Эзрой уехали из больницы и возвратились в дом Эзры. Еще ты сказал, что, оставив дом Эзры, поехал прямо домой и был всю ночь с Барбарой. Алекс утверждает, что это не правда; она клянется в этом.
– Правда или нет, как могла знать об этом чертова Алекс?
Дуглас снова вздохнул, и я понял, что именно эта часть причиняла ему боль.
– Джин сказала ей. Той ночью Джин пришла в ваш дом позже. Как она утверждает, хотела поговорить с тобой. И застала тебя там в тот момент, когда ты уезжал. Было поздно, после полуночи. Она посмотрела„как ты уехал, и затем возвратилась домой и рассказала все Алекс. Та сообщила об этом Миллз, и вот мы здесь. – Он сделал паузу и наклонился ко мне. – Ты лгал нам, Ворк. Ты не оставил нам выбора.
Я закрыл глаза, чтобы прояснить события той ночи. Джин последовала за Эзрой к моллу и убила его. Потом пришла в мой дом, когда я уезжал на ферму Оголен. Она знала, что я уехал. Она рассказала Алекс так много. Но они не знали, ни куда я уехал, ни что делал. Меня интересовало, почему Джин отправилась ко мне домой? И было ли у нее оружие Эзры, когда она приехала?
Открыв глаза, я увидел выражение снисходительного самодовольства на лице Дугласа. Я холодно улыбнулся ему.
– Ты выдал ордер, основываясь на слухах, Дуглас.
– Я тоже не нуждаюсь в лекции, Ворк. Алекс была вызвана первой; потом мы говорили с Джин. Она отказалась отвечать – ты должен знать это, но подтвердила рассказ госпожи Шифтен.
Вновь я почувствовал себя больным, холодный пот скатывался вдоль моего позвоночника. Я видел лицо Джин, безграничное отчаяние в ее глазах, когда она рыдала.
«Отец мертв… что сделано, то сделано… Ведь так, Алекс?…» Впрочем, меня сокрушало знание того факта, что она сообщила об этом полиции. Дуглас понимал это – я видел по его глазам.
Я ощутил пальцы Дугласа на своей руке.
– Ты же не собираешься утверждать, что Джин лгала, Ворк? Джин не солгала бы.
Я смотрел мимо Дугласа, наблюдая за толпой людей, которые в худшем случае были коллегами, в лучшем – моими друзьями. Кто кем был сейчас? Потерянные для меня. Покинувшие меня, как будто я уже находился в тюрьме. Змея страха распрямлялась в моем животе, но я проигнорировал это и ответил окружному прокурору самым лучшим образом:
– Не могу представить себе, чтобы она могла это совершить, Дуглас. Не Джин.
Это было правдой. Я уехал среди ночи, и, очевидно, Джин меня видела. Но во что она верила? Неужели она убедила себя в том, что я убил отца? Как далеко она зашла в своем убеждении? Или она поддерживала меня? Если смерть являлась наказанием для человека, убившего ее мать, то какое правосудие уготовано мне? Я сделал правду Эзры своей собственной. Как сильно она ненавидела меня за это?
– Барбара подтверждает мое алиби, Дуглас. Я был с ней всю ночь, и она засвидетельствует этот факт. Просто спросите ее.
– Мы спрашивали, – сказал Дуглас.
– Когда? – спросил я, ошеломленный.
– Этим утром.
– Миллз, – пробормотал я. – Она говорила с Барбарой Этим утром. – Я вспомнил Миллз возле ресторана. Она знала тогда, что ордер будет подписан. Вот почему она хотела узнать мой график работы. – Вы возьмете меня под стражу?
Дуглас надул губы и посмотрел вдаль, как будто вопрос смутил его.
– Это было бы преждевременно, – наконец произнес он, что означало: оснований для ареста недостаточно.
Тогда я понял. Если бы Барбара сказала что-нибудь другое, Дуглас подписал бы ордер на арест. Вот почему они оттягивали разговор с ней. Они знали, что именно она будет говорить, и алиби могло бы помешать им запросить ордер на обыск. Судья мог бы начать колебаться. Теперь, если Барбара скажет что-то другое, не то, что предполагалось, у нас с Дугласом состоится беседа совершенно иного рода, Я кивал, изучая напоследок уличную сцену, дабы запомнить все мелочи, которые всегда считались само собой разумеющимися.
– Прекрасно. Тогда я уйду с вашего пути.
Я начал поворачиваться, но Дуглас заговорил:
– Если ты хочешь сделать заявление, Ворк, сейчас самое подходящее время.
Иностранные военные стажеры на практике в США.
Я повернул обратно, наклонившись вперед.
– Да пошел ты, Дуглас.
Дуглас не моргнул глазом.
– Ты не помогаешь себе, Ворк.
– Хотите заявление в письменной форме? – спросил я.
Дуглас нахмурился и. оглянулся на мой офис.
– Не говори с Джин об этом, – попросил он. – На ее долю пришлось достаточно. Я не хочу, чтобы ты впутывал ее в эти проблемы. Она сделала заявление под присягой, и это главное.
– У вас нет таких полномочий, Дуглас. Вы не можете приказывать мне держаться подальше от сестры.
– Тогда назови это еще одним предупреждением. Будешь вмешиваться каким-либо образом в расследование, и я наброшусь на тебя так, что не обрадуешься.
– Что-нибудь еще? – поинтересовался я.
– Да. Кое-что. Сегодня Хэмбли официально утвердил завещание вашего отца. Поздравляю.
Я наблюдал, как он шел назад. К моему офису. К моей жизни. Так, как это бывало раньше.
Он исчез внутри, и толпа сбилась у дверей офиса. Я был слишком разъярен, чтобы испугаться того, с какой легкостью гарантия безопасности моей жизни была разорвана в клочья. Снова ко мне были прикованы взгляды, но они не были любопытными. И это больше всего возмущало меня, вызывая
