палубу, одна пробила бурдюк с водой, другая проткнула булку хлеба. Нас спасали лишь зонты и скорость.
С десяток стрел ударили в мотор – над ним-то зонта не было. Слой хрусталя разлетелся на мелкие осколки. В движке что-то забулькало, скорость стала падать. А стрелы всё сыпались и сыпались. Ника вяло огрызалась из арбалетика, высунув руку из-за щита, установленного возле борта. Мотор окончательно сдох, и лодка поползла как улитка. Эльфы заликовали.
Нашу посудину неторопливо сносило течением. Из зонтов и левого борта торчало столько стрел, что если доберёмся до Лареции, их можно продать и купить новую лодку!
– Хорошо, ушастики плавать смертельно не любят! – заметил Зябба. – Так бы нам – конец!
Хорошо-то хорошо, но положение всё равно незавидное. Мало того, что нас обстреливают, так ещё и лодку начало прибивать к берегу. Оттуда послышались радостные предвкушающие вопли. Я выглянул из укрытия. Над ухом тотчас свистнула стрела. Нырнул обратно, однако успел засечь, что несколько эльфов уже тащат длинные багры.
– Надо попытаться отгрести, – сказал Зябба.
– Я прикрою! – с готовностью крикнула Ника.
– Лучше не высовывайся, дамочка.
Ага, как же, не высунется она!
Мы втроём схватились за вёсла, а Ника посылала болт за болтом в сторону берега. Ариэль перезаряжала арбалеты. Грести и, в то же время, не высовываться из-за щитов и оставаться под зонтами было чёртовски сложно. Я вынырнул из-под зонта всего на секунду и тут же получил стрелу. Плечо словно огнём обожгло, а потом по нему растеклась острая боль. Я уронил весло.
– Терпи, Брынский! – крикнул Васян. – Сейчас отплывём.
Они с Зяббой продолжали грести, и 'Барракуда' выплыла на середину реки.
Ариэль кинулась меня перевязывать. Ника отложила арбалет – небывалое дело – и, с видом кандидата медицинских наук, осмотрела рану.
– Стрела не отравлена, но надо её вытащить, – вынесла она вердикт.
Вот дерьмо! Я слышал, что это обычно – больно!
Она посмотрела в мои полные паники глаза и утешила:
– Это конечно больно. Даже очень больно. Некоторые так и вовсе сознание теряют. А иногда вообще умирают от болевого шока. Но ты не переживай, ты же – герой, Убийца Драконов!
Я приготовился к худшему.
На пробитое плечо смотреть было невыносимо. Стрела прошла насквозь, и из мяса торчал окровавленный наконечник. Ника отрезала его кинжалом, а затем одним рывком выдёрнула древко.
– А-а-а-а!!!
– Да ладно, не придуривайся, – фыркнула Ника. – Никогда не поверю, что Убийца Драконов будет так орать из-за какой-то стрелы.
Я из-за всех сил старался, чтобы из глаз не побежали слёзы. Надо ведь уберечь хотя бы то немногое, что осталось от репутации бесстрашного драконоубийцы.
Из дорожной сумки Ника достала баночку с лечебной мазью дедушкиного изготовления. Мазь была вязкая, дёгтеобразная и ужасно воняла, как нашатырный спирт. Я даже про боль позабыл. Ника щедро намазала рану, а Ариэль, морщась от жуткого запаха, перебинтовала меня. Плечо стало жечь так, будто на рану наложили не целебную мазь, я ядрёный горчичник!
Тем временем Зябба и Васян уже отгребли далеко от эльфийского берега. Да и шеренга эльфов уже закончилась. Неужели уплыли?!
Ушастые ещё долго бежали за нами вдоль берега, слышались негодующие крики, но вскоре они стихли вдали.
Мы отделались одним пробитым плечом и одним испорченным двигателем.
Теперь скорость упала значительно. Лодку лениво волокло течением, грести добровольцев не нашлось.
– Как плечо, Убийца Драконов? – спросила Ника с кормы. Они с Ариэль старались держаться от меня подальше.
– Пустяки, – ответил я, от части рисуясь, от части потому что рана, действительно, перестала меня беспокоить. Минут пять пожгло, но потом боль отступила.
– От тебя несёт как от нужника, – сообщил Зябба.
– Но есть и плюсы, – прогундосил Стольник, зажимая нос.
– Это какие же? – поинтересовался орк.
– Сэнсэй как-то давал мне мазь с похожим запашком, чтобы меня волки не слопали. Так этот аромат не только волков, а вообще всё живое отпугивал. Теперь к нам ни один комар не сунется.
Зябба махнул рукой. На комаров ему было и так плевать – у орков кожа как камень.
Солнце уже уползло за деревья, близилась ночь. Мы поужинали купленными у гномов сухарями и вяленым мясом и легли спать, оставив на вахте Зяббу.
Под убаюкивающее кваканье, доносившееся из камышей, я заснул быстро.
***
Я проснулся от резкого удара. Сначала не понял, где нахожусь. Осмотрелся. Было уже светло. Рядом протирали глаза Стольник, Ариэль и Ника. Зябба же спокойно храпел на дне лодки.
Выяснилось – мы налетели на мель, в то время как горе-часовой досматривал энный сон.
Васян и я попытались вёслами столкнуть посудину с мели. Не вышло. Тогда мы спрыгнули в воду и упёрлись руками в корму. От напряжения вчерашняя рана заныла. Но в целом я чувствовал себя терпимо. Спасибо Мерриору и его чудесной вонючей мази!
Лодка скрипела, раскачивалась из стороны в сторону, но вперёд не двигалась. Даже когда к нам присоединились Ариэль с Никой, и то не получилось ничего сделать. Киль плотно увяз в песке.
Придётся будить Зяббу.
Благодаря времени проведённому в Стронгхолде, я прекрасно знал, что нарушать сон орка, затея довольно опасная.
Хорошо, что с нами была храбрая внучка волшебника, которая взяла это дело на себя. Девчонка применила старый проверенный метод – серию пинков по заднице.
Однако разбудить Зяббу оказалось не менее сложно, чем сдвинуть 'Барракуду' с отмели. Орк ворочался, рычал что-то сквозь сон. Наконец разлепил глаза.
На удивление, он не выкинул Нику за борт. Наверное, спросонья не понял, каким именно способом его разбудили. А безрассудная девчонка принялась высказывать заспанному злому орку по поводу его ночного дежурства. Зябба отмахнулся от неё, как от назойливой мухи. Спрыгнул в воду. Одним рывком сдвинул лодку, и наше путешествие продолжилось.
***
Русло реки всё расширялось и расширялось, до ближайшего берега было уже не меньше пятисот метров. Ариэль стояла на корме и любовалась водной гладью, по которой пробегала мелкая рябь волн. А Васян в свою очередь любовался Ариэль. Мокрое платье прилипло к телу, обтягивая прелестную фигуру. Да уж, есть от чего слюни попускать. Заметив, что я тоже пялюсь на стройное девичье тело, Стольник показал мне кулак. Потом скосил глаза в сторону Ники, мол, Ариэль уже занята, а вот внучка волшебника свободна, как ветер. Я перевёл взгляд на Нику, которая увлечённо протирала любимый арбалет. И отметил – у неё фигурка не хуже, но только из-за того, что она, как амазонка, носит мужскую одежду – это не так заметно.
