покойник, обнаженное тело было прикрыто белой простыней. Возле его головы стоял металлический поднос, на котором громоздились баночки с пудрой, румянами и блеском для губ. Усопший ждал, когда ему сделают грим, чтобы в последний раз предстать перед родственниками.
— Слушай, по-моему, людей не кладут в гроб нагишом, — заметила Блэки, — обычно родственники приносят одежду.
— Там! — Эдди показал на стенной шкаф. Пять минут лихорадочных поисков — и они преобразились до неузнаваемости. На Эдди был лучший костюм старика-кондитера, скончавшегося от обширного инфаркта, на Блэки — любимое голубое платье пенсионерки из Фротиньяна, которая стала жертвой несчастного случая: бабушка, умерла, подавившись лакричной пастилкой от кашля. Вид у обоих был нелепый.
Дверь в комнату открылась. Гримерша вернулась к поджидавшему ее клиенту.
— Мы ищем нашу мертвую сестру, — произнес Эдди, нарочно делая вид, что с трудом подбирает французские слова. — Извините, наверное, мы ошиблись дверью.
Гримерша сказала, что их сестра находится в соседнем зале, но им следует поторопиться — церемония прощания уже заканчивается.
Эдди и Блэки пристроились к выходящим из зала людям в траурных одеждах, вместе со скорбной процессией выбрались на улицу и недолго думая, вскочили в одну из машин похоронного кортежа. Водитель удивленно обернулся.
— Мы друзья… э-э… усопшей. Можно нам поехать с вами? — спросил Эдди.
— А, так вы знали мою тетушку?
— О да, она была очень милым и невероятно щедрым человеком.
— Ах, как вы правы. Спасибо, большое спасибо. Вот видишь, — водитель повернулся к сидящей рядом жене, — моя тетушка была невероятно щедрым человеком.
— А где вы с ней познакомились? — спросила женщина.
Кортеж тронулся и медленно пополз к воротам.
— На работе.
— На работе? Но она никогда не работала.
— Извините, я плохо говорю по-французски. Я имел в виду у меня на работе.
— Странно, — женщина подозрительно прищурила глаза, — по-моему, последние года три она вообще не выходила из дома. Интересно, кем вы работаете?
Блэки ни слова не понимала по-французски, но она четко поняла, что пора сматываться.
— Ах, я кое-что забыла.
— Она кое-что забыла, — перевел Эдди.
— Остановите, пожалуйста, — добавила Блэки.
— Arretez, s’il vous plait[23], — сказал Эдди.
Водитель ударил по тормозам. Ребята выскочили из машины и огляделись по сторонам: индуса нигде не было видно.
— Мерси, большое спасибо! — сказал Эдди, захлопывая дверцу машины.
— Смотри, бар «Кот в сапогах»! — Блэки дернула его за рукав. — Пошли, в баре должен быть телефон.
— Ну вот, теперь я стал вором, — Эдди одернул лацканы пиджака, — я обокрал покойника.
— Не переживай, — успокоила его Блэки, — покойнику этот костюм больше не нужен.
Собираясь за покупками, они взяли деньги, но все их вещи остались в трейлере, в том числе и золотая статуэтка Ганеша. Пока Эдди звонил в ресторанчик «Морской прибой». Блэки воспользовалась платным интернет-автоматом.
Оми сказал, что все сделает: заберет из трейлера рюкзаки Эдди и Блэки и привезет их в бар «Кот в сапогах».
Когда Эдди закончил говорить, Блэки в двух словах пересказала ему содержание письма Хлои, благоразумно опустив ту часть, где говорилось об убийстве в Монте-Карло, и набрала телефон подруги.
— Залезай! — Хлоя открыла дверцу белого «рено» и выглянула наружу.
— Что ты сделала со своими волосами? — удивился Камерон.
— Перекрасила. Не хочу, чтобы меня путали с дочерью английского лорда. А как зовут твою куколку?
— Вэнди, — ответила девушка.
— О, ты говоришь по-английски?
— А как зовут твоего красавца? — поинтересовался Камерон, усаживаясь в машину.
— Жиронд. Он ни слова не понимает по-английски. На, почитай. — Хлоя протянула приятелю номер «Дейли сплэш». — На третьей странице, рядом с фотографией девушки, которая забыла надеть лифчик.
Камерон пробежал глазами статью.
— Я и так знаю, где они находятся.
— Откуда?
— Связался с Джо. Эдди и Блэки вместе с буддистами уехали из Арля, те довезли их до Кап д'Агд и оставили в лагере натуристов.
— Информация устарела. Мне только что звонила Блэки, они ждут нас в Сете.
— Лагерь натуристов? — оживилась Вэнди. — Это заповедник дикой природы?
— Можно сказать и так, — согласилась Хлоя. — Это поселение нудистов.
— О! — Вэнди испуганно вытаращила глаза.
— Сюжет из Библии, — успокоил ее Камерон. — Вспомни, вначале Адам и Ева тоже ходили обнаженными. Ну, пока у них не начались разные неприятности со змеями.
При первой же возможности, когда они остановились перекусить в придорожном кафе, Хлоя отозвала Камерона в сторону.
— Ну, выкладывай, — зашептала она, — кто такая Вэнди?
— Активистка экстремистской организации. Ты когда-нибудь слышала о молодежном союзе «Божественное прикосновение»?
— Слышала.
— Мы познакомились в Каннах, и я сразу понял: мой долг спасти бедную девушку. Она пытается обратить меня в христианство, а я пытаюсь ее совратить с пути истинного.
— Как христианку?
— Как экстремистку. Хочу предложить Вэнди более мирный путь… гм, духовного развития.
— Только между нами. — Хлоя понизила голос, — когда я была в Каннах, мне тоже удалось совратить одну невинную душу — христианскую рок-звезду. Это обошлось ему в полторы тысячи евро.
— Питера Торогуда?
— Ты о нем слышал? — удивилась Хлоя.
— Я его видел. Вэнди пригласила меня на пикник, который устраивали фанаты «Божественного прикосновения». Питер Торогуд ел жареные сосиски.
— И пока пастырь был занят, овечка отбилась от стада.
— Ага.
— И как же тебе удалось заманить ее? Игрой на гитаре и сладкоголосым пением?
— Ну, вроде того.
— Так ты уже совратил ее?
— Нет. Мы пока упражняемся в христианских объятиях, но она позволяет пощупать ее грудь, правда только через рубашку. А где ты откопала такого красавца?
— В Арле, на корриде. Жиронд — матадор. Но он специализируется во французской корриде — для быков это совершенно безопасное занятие.
Жиронд и Вэнди вернулись к машине. Оба оживленно болтали по-французски. Девушка выглядела чрезвычайно довольной.
— Жиронд — матадор, — сообщила она, забираясь на заднее сиденье. — Но он не убивает быков. И
