их организации: «Пускай живущее в нас зло послужит добру». Вероятно, это шутка. Вчера, когда они сидели за столом. Вэнди так и сказала:
— Вы не служите добру. Живущее в вас зло порождает новое зло.
— Мы так не считаем, — возразил японский буддист.
— Многие к месту и не к месту употребляют понятие «зло», — сказал русский музыкант, — а между тем оно слишком расплывчатое.
— И слишком субъективное, — добавил французский художник.
Все присутствующие углубились в философскую дискуссию об истоках зла и природе добра. Вэнди пыталась следить за ходом обсуждения, пока у нее не закружилась голова. Девушка надеялась, что ее головокружение вызвано обилием противоречащих друг другу идей, а не сладковатым дымом, который плотным облаком окутывал комнату и самих спорщиков.
Большую часть дня в здании сквота грохотала музыка, благодаря мощным динамикам она была слышна практически во всех комнатах. На общем собрании обитатели «Артерии» решали, на какую волну настроить приемник. Сегодняшний день был посвящен року, радиостанция «Парадайз», штат Калифорния, крутила композиции Кэта Стивенса. Слушая песню «Биттер Блу», Вэнди от всей души сожалела, что Стивенс перешел в мусульманство и, превратившись в Юсуфа, стал воинствующим исламистом. Улучив момент, когда рядом никого не было, она покрутила ручку настройки, нашла христианскую радиостанцию штата Арканзас, где выступали рок-звезды «Божественного прикосновения», и отправилась выполнять задание буддиста, ответственного за вечерний киносеанс, — ей поручили найти провод от видеомагнитофона.
Большинство комнат в доме были отданы под мастерские художников, одновременно служили им спальнями и гостиными, помещения побольше считались выставочными залами, где обитатели сквота демонстрировали свои картины, скульптуры и прочие композиции. Один из местных художников работал в жанре световых инсталляций, его творения расползлись по всему дому. Вэнди вскарабкалась по лестнице на пятый этаж и оказалась в длинном коридоре, в конце которого она заметила голубоватый свет, пробивающийся из-под плотно закрытой двери. Привлеченная этим странным свечением, девушка прошла по коридору и осторожно приоткрыла дверь. Перед ней был еще один темный коридор со сводчатым потолком, под потолком висели большие светящиеся кубы. Присмотревшись, Вэнди поняла, что кубы сделаны из проволоки, обтянутой белой тканью, и прикреплены к обычным флуоресцентным лампам, выкрашенным голубой краской. Когда Вэнди дошла до конца светящегося коридора, она наступила на спрятанную в полу кнопку, старый динамик у нее над головой ожил:
— Поверни налево, — произнес низкий тягучий голос.
Слева находилась арка, закрытая черной портьерой. Вэнди отодвинула портьеру и вошла в комнату, заполненную шарами, которые были сделаны по той же технологии, что и кубы. Подвешенные на разной высоте, они слегка покачивались на тонкой проволоке, у зрителя создавалось впечатление, что шары плывут по воздуху.
Почему-то Вэнди стало не по себе, втянув голову в плечи, она быстро прошла дальше, выскочила на площадку и побежала вверх по лестнице на последний, шестой этаж.
Здесь ей попалась еще одна художественная композиция. В пустой комнате на двух потрепанных матрасах сидел человек в наручниках. Вэнди бросила взгляд на табличку, прикрепленную с наружной стороны двери:
«Живая скульптура «ЭЙ, ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА», автор Сэм Нигель».
Увидев Вэнди, мужчина разразился истеричным воплем:
— Эй, выпустите меня отсюда! Я вас не выдам, обещаю. Пожалуйста! Мы же обо всем договорились. Вы должны мне верить. Эй, выпустите меня отсюда!
У человека был такой забавный вид, что Вэнди от души расхохоталась и, махнув на него рукой, пошла дальше.
В соседней комнате девушка увидела композицию со стремянкой. Ступеньки стремянки были обклеены раскрашенной бумагой, рисунки имитировали различные поверхности: полированное дерево, шкуру леопарда, клетчатую шотландку, на одной из ступенек были нарисованы зеленые стодолларовые купюры, на следующей — порнографические картинки. Подойдя поближе, Вэнди поняла, что это фотографии, некоторые из них были просто ужасны — трое, четверо, даже шестеро тел, сплетенных в тугой клубок, — люди занимались групповым сексом. Вэнди и раньше приходилось видеть подобные снимки, но сейчас ей показалось, что они излучают нехорошую ауру, словно сам Сатана сидел на верхней ступеньке лестницы. Отличная тема для репортажа. Она уже достала диктофон, собираясь описать свои ощущения, когда на пороге появился парень с азиатскими чертами лица — Сэм Нигель, автор живой скульптуры под названием «Эй, выпустите меня отсюда».
— Вэнди, ты не могла бы помочь нам принимать посетителей?
— Конечно. — Она быстро спрятала диктофон в задний карман джинсов.
Вэнди и Нигель спустились на первый этаж. К ним подошла актриса-курильщица.
— Только что звонил Джо, — сказала она, — к вечеру будет в Париже.
Входная дверь, обычно закрытая на тяжелый засов, была распахнута настежь. В углу холла стояли длинный деревянный стол и две вешалки. Вместо тусклых желтоватых лампочек горела одна мощная лампа, выкрашенная в розовый цвет.
— Эдит Пиаф, розовый Париж, — прошептала Вэнди в диктофон, пока Нигель разговаривал с курильщицей.
Последние два дня Вэнди почти не видела Камерона. Они с Блэки занимались монтажом его дурацкого фильма про персидского бога огня. Их подруга Диана работала на кухне, сегодня утром Вэнди помогла ей приготовить вегетарианское суши, которое буддисты собирались продавать посетителям кинотеатра — по одному евро за порцию.
Вэнди искренне обрадовалась, узнав, что ей предстоит работать в гардеробе вместе с Эдди. Она села за стол, дожидаясь своего напарника. Парень принес два стакана красного вина.
— Я не пью, — сказала Вэнди.
— Сюжет из Библии, — успокоил ее Эдди. — Вспомни, Христос и его ученики хлестали вино галлонами.
Вэнди согласилась попробовать. Она пила осторожно, маленькими глотками. Затем начала отхлебывать чуть смелее.
— Какой чудесный теплый вечер, — мечтательным голосом произнесла девушка. — Интересно, сколько народу придет в пальто.
— Понятия не имею, — Эдди пожал плечами.
Около семи появились первые посетители. Они приходили парами, тройками и даже целыми компаниями, человек по пять-шесть. Известие об очередном сеансе в кинотеатре под названием «Парижская артерия» передавалось из уст в уста, организаторы не занимались рекламой — афиши, вывешенной на сайте сквота, было вполне достаточно. К половине восьмого поток посетителей заметно увеличился, к восьми часам Вэнди получила исчерпывающий ответ на свой вопрос, теперь она точно знала, что парижане сдают в гардероб кинотеатра теплым летним вечером: восемьдесят два мотоциклетных шлема, шестнадцать книг (половину из которых составляли пьесы Самуэля Беккета), трехкилограммовый пакет яблок «грэнни смит» и полголовки свежего сыра «Камамбер».
Эдди сказал, что ему надо отлить, и ушел, оставив Вэнди на капитанском мостике. У входа появился чернокожий парень, судя по акценту, американец.
— Привет. Ты кто? — спросил парень.
— Вэнди. С вас три евро.
— Новенькая?
— Да.
— Джо Уэлкем, — представился парень. — Я местный. Для постоянных жильцов вход бесплатный.
Пять минут спустя в дверь протиснулся толстый смуглолицый парень в темных очках и соломенной шляпе-болеро.
— С вас три евро, — сказала Вэнди. — И еще один евро за хранение шляпы. Вы ведь сдадите в гардероб вашу шляпу?
