Я знал, что она права, но нищие ведь не выбирают. Или, вспомнив другое клише: не до жиру, быть бы живу.
Я решил сменить тему и рассказал Чарли о Дэвиде Малрайане. Она посоветовала не очень-то беспокоиться по этому поводу, поскольку она почему-то уверена, что отец все равно не я. А затем вообще повела себя как-то необычно: сказала, что тоже мечтает когда-нибудь иметь семью и собственных детей. Несла какую-то ерунду: как страшно ей хочется почувствовать себя более реализовавшейся в жизни и что телевидение, по сути, пустое и бессмысленное занятие для эгоистичных идиотов. Какое-то время Чарли продолжала в том же духе, но, к счастью, мне удалось вернуть разговор в нужное русло, то есть к теме про меня.
Я спросил, что Чарли думает по поводу Манки-Манчини в роли ведущего «Вы – в пролете».
– Козел, – ответила она.
Чарли – прелесть. Обожаю ее. Одним коротким словцом она умеет выразить именно то, что мне хочется услышать.
– Если он получил это место, это вовсе не означает, что он лучше тебя. Просто какой-то телевизионный начальник вдруг решил, что он больше подходит на эту роль. Но что они вообще понимают, все эти телевизионные начальники?
– Ничего, – ответили мы в унисон.
– А как мы называем телевизионных начальников?
– КОЗЛЫ! – заорали мы в две глотки.
– Точно. Вот что у них общего с Манки-Манчини, и вот почему он получил это место, а ты – нет. Конец истории.
Чарли велела мне не маяться дурью и не огорчаться из-за всякой ерунды, поскольку рано или поздно я обязательно получу какое-нибудь интересное предложение.
– Ведь ты прирожденный телеведущий, – сказала она и захихикала. Но я все равно воспринял ее слова как комплимент.
– Надо будет сделать себе на руке татуировку, – сказал я и захохотал вместе с ней. – «Прирожденный Телеведущий!»
К этому моменту, как вы, наверное, уже догадались, водки в бутылке практически не осталось.
На часах было уже что-то около двух, и я предложил Чарли чашечку кофе. Пока я возился с кофеваркой, Чарли подошла ко мне, притянула к себе и посмотрела мне прямо в глаза. Она сказала, что не хотела бы выглядеть «старой хиппи», но она искренне верит в положительную энергию и в то, что все на свете происходит циклически. Сначала идет черная полоса, а затем неожиданно приходят хорошие новости, и приходят они оттуда, откуда совсем их не ждешь. Чарли добавила, что если оставаться оптимистом и верить в себя, то в один прекрасный день в жизни обязательно наступит белая полоса. Мне очень нравится, когда она так говорит.
На дворе стояла глубокая ночь, но Чарли была слишком пьяна, чтобы ехать домой.
– Если хочешь, можешь остаться у меня, – предложил я.
– И где же я буду спать?
– В моей спальне… э-э… а я лягу здесь, на кушетке.
– Надеюсь, замок на двери имеется? – спросила она.
– Зачем? Я тебе доверяю.
Чарли рассмеялась, и мы посмотрели друг другу в глаза: наверное, чуть дольше, чем следовало. А затем она пошла спать.
Когда Чарли рядом, я всегда чувствую себя гораздо лучше и жизнь уже не кажется такой безысходной.
30 сентября
Сегодня «Новости мира» тиснули материал о том, как выглядел бы ребенок Мими, окажись его отцом какая-нибудь знаменитость. Они взяли несколько фотографий известных мужчин, с помощью компьютера наложили лицо Мими, а получившуюся физиономию приляпали к младенческому тельцу. Особенно забавной получилась фотка Майкла Джексона. Но когда мой взгляд уперся в морду этого Рикардо Манчини, я не удержался и заскрипел зубами от ревности.
1 октября
Звонила Жуткая Бабс. Сказала, что «Раз, два, три – продано» опять интересовались моим ответом. Судя по всему, им не терпится увидеть меня в своей команде, поскольку я якобы обладаю всеми необходимыми качествами для роли ведущего их передачи.
Ее слова повергли меня в жуткое уныние.
Они дали мне еще пять дней на раздумья. Даже не верится, что все так плохо. Всего пять дней – и моя репутация полностью погибнет.
На одном плече сидит Чарли, нашептывая на ухо: «Телевидение – это те предложения, от которых ты отказываешься»; а на другом – мой домовладелец со словами: «Ваша ежемесячная плата за квартиру – восемьсот фунтов».
2 октября
Обычно я оставляю автоответчик включенным, пропуская через него все входящие звонки, но сегодня утром, когда телефон зазвонил, что-то заставило меня снять трубку сразу. Я надеялся, что это Чарли с новыми идеями насчет вечеринки или Макс с хорошими новостями по поводу работы.
– Алло? – бодро ответил я.
– Ну слава богу, застал тебя, парень. Это Арчи Риммер.
Внутри все опустилось, но я знал, что надо быть вежливым.
– Здравствуйте, Арчи, – пробормотал я сквозь зубы. – Прошу прощения, что не перезвонил раньше. Как у вас дела?
После чего последовал длинный и путаный монолог, в котором Арчи поведал мне, что за последнее время он покорил Бен-Невис,[41] поучаствовал в Лондонском марафоне и побил мировой рекорд, балансируя у себя на голове пивными ящиками.
– Неслабо для семидесяти двух годков, а?
– Очень даже неслабо, Арчи.
Я отчаянно боролся с желанием зевнуть от скуки.
– Подумать только. А ведь меня вообще могло не быть на этом свете, если б не ты, парень.
С одной стороны, я гордился, что спас ему жизнь, но с другой, гораздо большей стороны, уже начинал об этом жалеть.
– Ладно, полагаю, тебе интересно узнать, почему я так упорно тебе названиваю?
Вообще-то нет, подумал я и ответил:
– Да, конечно.
– Кажется, я тебе не говорил, но мой сын работает на НТВ.
Я даже представил себя отпрыска Арчи где-нибудь за прилавком студийной столовки.
– И чем же он там занимается? – подколол я.
– Точно не помню, у него какая-то забавная должность…
Менеджер посудомоечных агрегатов? – мысленно подсказал я.
