тоненькую фигурку.
– Тара! – воскликнула она, рывком отворяя дверь. – Какой сюрприз.
– Конечно, надо было сначала позвонить. – Без косметики Тара казалась очень бледной, но она явно была в приподнятом настроении. Во дворе верхом на «харлее» сидел тощий юнец с длинными, нечесаными светлыми волосами. «Харлей» был явно тот же, на котором Тара приезжала к Кейси на новоселье.
– Входи, – пригласила Фэй. – Вместе с приятелем. – Она не ощущала никакого беспокойства по поводу юноши. Правда, он был слишком хилым для того, чтобы казаться опасным.
– Он не хочет, – сказала Тара и повернулась к юноше. – Заедешь через пятнадцать минут, ладно?
Мотор снова взревел, а Тара вошла в дом.
– О, Барбара Стенвик, – сказала она, бросив взгляд на экран. – Она ничего.
Фэй выключила телевизор.
– Если я вам помешала… – Теперь у Тары был смущенный вид, она явно жалела о своем внезапном вторжении.
– Совсем нет, я очень рада тебя видеть. – Фэй села на диван и жестом пригласила девушку садиться. – Хочешь чаю или сока?
Тара грациозно опустилась на пол и усмехнулась.
– Как я заметила, водки вы мне не предлагаете. И это хорошо, потому что мне не хочется. Утром мы снимаем две сцены.
– Думаю, сегодня все прошло благополучно?
– Да, но откуда вы знаете?
– Я вижу, что ты в приподнятом настроении, даже более того. Я помню эти ощущения – знаешь, что надо бы лечь спать, чтобы наутро быть свежей и бодрой, а вместо этого делаешь какую-нибудь глупость. Например, едешь кататься на мотоцикле. Я обычно часами танцевала, чтобы устать как следует.
– Вечно вы меня удивляете, миссис Макбейн. Ладно – Фэй. Именно это я и чувствую, вот и попросила Роджера забросить меня сюда. Ужасно захотелось поблагодарить вас за подарок. Не каждый будет делать подарки людям, которых почти не знает.
– Ну и молодец, что приехала. Только не надо было отсылать Роджера. У вас что-нибудь серьезное?
Тара опустила взгляд на кончики кроссовок.
– Нет, нет, он просто друг. Почти как брат. Вы не представляете себе, что значит жить в этом городе и не иметь машины. Как только получу первый гонорар, сразу же куплю машину.
Наступило молчание, но Фэй не хотелось заводить пустой светский разговор. Она чувствовала, что Таре нужно помолчать, чтобы привыкнуть к обстановке.
– У вас хорошо, – наконец проговорила девушка. – У Кэт я всегда боюсь что-нибудь испортить. Сначала я думала, что биде – это специальная раковина для мытья ног. Глупо, да? Фэй улыбнулась.
– Я была когда-то точно в таком же положении. Ничего не знала.
Тара нервно гоняла вверх и вниз «молнию» на кожаной куртке, потом, словно взглянув на себя со стороны, обняла руками колени.
– Больше всего на свете я хочу хорошо сыграть в этом фильме, – сказала она. – Ведь для такой, как я, получить такую роль… Это, наверное, один шанс из миллиона. Как вы думаете?
Фэй задумчиво кивнула.
– Да, такие вещи случаются редко, но все же случаются. Ты необыкновенно талантлива, а это меняет дело. Как бы там ни было, ты получила эту роль, а вместе с ней возможность стать настоящей актрисой.
– Я знаю, – еле слышно прошептала Тара, – и это самое ужасное. Если я провалю роль, никогда себе не прощу. Вы не понимаете, наверное, думаете, это просто слова.
– Тара, я все понимаю. Но ты ничего не провалишь. Сначала всегда страшно, всегда сомневаешься в себе, но, поверь мне, все будет в порядке.
Казалось, Тара ее не слышала.
– Никогда себе не прощу, – повторила она. – Я просто не смогу с этим жить.
Услышав «не смогу жить», Фэй бросилась к Таре, села рядом с ней на пол, обняла ее за плечи и, когда поняла, что девушка не откликается на ласку, слегка встряхнула.
– Тара, – заговорила она, – когда мы очень молоды, то всегда думаем, что, как только с нами случается что-то ужасное, это означает конец всего, конец жизни. Но потом жизнь как-то продолжается, пока снова не происходит что-то ужасное, и мы снова думаем, что это конец. Однако со временем мы замечаем, что можно пережить все.
– Кому нужна такая жизнь! – воскликнула Тара. – Бесконечная боль, а ты стараешься выжить? Зачем?
– Чтобы узнать конец истории. Чтобы прожить свою жизнь. Боль тоже меняется со временем. Она остается, но ты переживаешь ее столько раз, что перестаешь бояться. А кроме того, в жизни ведь есть и счастливые мгновения. Иногда это совсем простые радости, например, смотреть фильм с Барбарой Стенвик, иногда более сложные, но они существуют.
Фэй положила руки девушке на плечи и ощутила слабый запах, оставшийся от снятого грима, запах лака для волос, из-под которых пробивался чистый, свежий аромат лимонного мыла, запах невинности и детства – истинной сущности Тары.
Тара не сопротивлялась, но не ответила на объятие. Она сидела на ковре, застыв в неподвижности, как каменное изваяние. Шевельнулись только ее губы.
– Спасибо, – прошептала она. – Спасибо, Фэй.
И тут же до их ушей донесся звук мотора, усиливавшийся, пока от него не заложило уши. Фэй мельком подумала о своих бедных соседях.
– Мне пора, – сказала Тара, вскочив на ноги.
Фэй взглянула на копну светлых волос, обрамлявших тонкое лицо. Она знала, что не стоит говорить того, что ей хотелось сказать, но не смогла удержаться.
– Почему бы тебе не надеть шлем?
Во взгляде девушки она увидела беззлобную насмешку. Тара рассмеялась, как будто Фэй предложила что-нибудь из ряда вон выходящее, и заявила:
– Они вышли из моды сто лет назад.
Это был единственный случай за все время их непродолжительного знакомства, когда Тара напомнила ей Кейси.
12
За первую неделю съемок состав исполнителей «Дочери сенатора» превратился в странную маленькую семью, в некоторых случаях склонную к кровосмешению – Бев Редфокс и Дирк уже «положили глаз» друг на друга. Рэй избегал неформальных контактов со всеми, кроме Фэй, и она знала, что до конца съемок он будет для них только режиссером.
Однако остальные, казалось, искали общества друг друга и постоянно устраивали вечеринки – то у Кэтрин, то в Малибу. В этом небольшом семействе Дес был папой, Кэт – мамой, а молодые актеры – Тара, Бев, Тай и Дирк – детьми. Фэй играла роль обаятельной тетки, без которой никто не мог обойтись. По идее, они все должны были бы стремиться отдохнуть друг от друга, но Кэтрин объяснила, что, когда съемки идут особенно успешно, а в данном случае так оно и было, актерам хочется видеться. «Вот если бы что-нибудь не получалось, – говорила она, – мы стремились бы разбежаться в разные стороны как можно скорее».
В ближайшее время все, кроме Фэй, должны были переместиться в Монтану, где Рэй собирался снимать даже «английские» сцены, поскольку для них требовались только большое дерево и дом, который снаружи мог бы сойти за английскую усадьбу. Фэй чувствовала себя немного неуютно, зная, что, пока все будут трудиться, ей придется прохлаждаться в Лос-Анджелесе, а перспектива провести День Благодарения
