были возложены также и задачи по обработке РРМ и ведению РО. В составе оперативного отделения было предусмотрено 4 должности штаб-офицеров, а к осени их число было увеличено до шести. Согласно распределению обязанностей, утвержденному 10 октября 1915 года, часть офицеров в прямой постановке отвечала за вопросы радиоразведки.
Следует сразу отметить, что создание временного оперативного отделения при начальнике Службы связи с возложением на него разведывательных задач позволило существенно улучшить качество разведывательного обеспечения действий сил флота, однако, наряду с этим, заложило предпосылки к развитию в будущем определенных негативных процессов, связанных с формированием на Балтийском флоте двух разведывательных центров, дублирующих друг друга по широкому кругу вопросов. По свидетельству современников, избежать возможных в этом плане осложнений удалось в значительной мере благодаря хорошим служебным отношениям контр-адмирала Непенина и старшего лейтенанта Ренгартена, а также – высокому авторитету последнего как в штабе флота, так и среди всех лиц, непосредственно имевших отношение к ведению радиоразведки.
Успешному ведению радиоразведки способствовало совершенствование ее технических средств. В течение 1914–1915 годов в русском флоте были разработаны и испытаны береговые РРП новых типов: с вращающейся антенной в виде рамки и с гониометрической антенной (системы Беллини и Този), которые обеспечивали более высокую точность пеленгования по сравнению с РРП системы Ренгартена. В конце 1915 – начале 1916 годов РРП данных типов стали поступать на вооружение русского флота, заменив постепенно установленные ранее РРП 'компасного типа'. В начале 1916 года на Балтийском флоте действовало 8 береговых РРП, в основном новых типов.
В конце 1915 года на вооружение флота был принят корабельный РРП (известный специалистам по истории радиотехники как 'радиопеленгатор системы Киреенко'). Отметим, что еще в сентябре 1914 года Ренгартен предпринял попытку создания корабельного РРП, однако успешному завершению этих работ помешала его служебная загруженность. Проект нового РРП был предложен офицером МГШ П. Е. Стоговым, взявшим за основу созданный на заводе РОБТиТ (Российского Общества Беспроволочных Телеграфов и Телефонов) перевозной РРП, смонтированный на легковой автомашине. Антенна корабельного РРП представляла собой рамку из трех витков антенного провода, натянутых между мачтами в диаметральной плоскости корабля. Определение пеленга осуществлялось при циркуляции корабля по минимуму сигнала. Испытания РРП прошли летом 1915 года в районе Севастополя под руководством лейтенанта Н. Е. Киреенко и дали положительный результат. Сразу же после испытаний МГШ сделала большой заказ на корабельные РПП. Одновременно командованием Балтийского флота было принято решение об установке РРП на эскадренные миноносцы (ЭМ) типа 'Победитель', а также на сторожевые корабли, предназначенные для борьбы с подводными лодками. Разработка проекта была поручена Н. Е. Киреенко, который выполнил 'привязку' испытанного на Черном море РРП к указанным типам кораблей. К апрелю 1916 года такими РРП были оснащены первые три новейших эсминца 'Новик', 'Победитель' и 'Забияка'. При испытаниях РРП на ЭМ 'Забияка' выяснилась возможность упростить конструкцию антенны пеленгатора (в дальнейшем на ЭМ устанавливали рамку из одного витка антенного провода). Таким образом, в течение первого года войны на Балтийском флоте, наряду с решением радиоразведкой боевых задач, происходил непрерывный поиск и совершенствование ее организационных форм, разрабатывались руководящие документы по ее организации и ведению, создавалась необходимая техническая база. Завершение формирования радиоразведки Балтийского флота в том виде, в каком она известна нам сейчас по свидетельствам современников и непосредственных участников описываемых событий, следует считать состоявшимся к концу 1915 года. При этом, в течение лета-осени 1915 года происходило постепенное перераспределение функций в области радиоразведки, и возрастание роли Службы связи в решении ее задач. Одновременно происходило и возрастание роли начальника Службы связи контр-адмирала А. И. Непенина, который, вернувшись в этот период к руководству оперативной стороной деятельности службы, основное внимание сосредоточил на вопросах обработки разведывательных материалов и на информационной работе, доведя их к 1916 году до высокого уровня оперативности, четкости и наглядности, что, безусловно, способствовало повышению авторитета радиоразведки среди командного состава флота.
Глава четвертая. Второй шанс адмирала
— Ваше Превосходительство, радиограммы от начальника разведывательного отделения, старшего лейтенанта Ренгартена.
Две были переводами немецких переговоров, а третья о подвигах седьмого дивизиона.
Давай сюда – чуть не вырываю из рук старшего радиста радиограммы. Быстро прочитав, обрадовано вскрикнул – Ай да молодец!! Георгий Оттович! Не зря я его туда послал.
Все на мостике недоуменно посмотрели на меня, не понимая, чему я радуюсь.
Господа офицеры, только что я получил известие о том, что в районе Богшера эсминцы Гадда атаковали и торпедировали немецкий минный заградитель 'Альбатрос', он серьёзно поврежден. Противник пытается его спасти и провести на базу. Рядом с ним, три крейсера и семь эсминцев, (это я уже говорил от себя, так как, только я знал точное количество кораблей, благодаря знаниям из будущего) один из крейсеров, это 'Роон'. У нас пять крейсеров и восемь эсминцев. Преимущество на нашей стороне. Предлагаю найти противника и уничтожить. Ваши предложения?
— Ваше Превосходительство так у нас ещё не все корабли собрались надо ещё собраться в этом тумане.
— Александр Михайлович, если мы не соберёмся до полуночи, то следующее рандеву для всех потерявшихся, это три часа в десяти милях восточнее полуострова Куппен. Передать распоряжения по всем кораблям, о новом месте встречи.
— Ваше Превосходительство, а как же быть с приказом, обстрелять порт Мемель.
— Дорогой князь, Михаил Борисович, что сейчас полезнее, уничтожение отряда противника, или обстрел порта который ещё и закрыт туманом. И много ли польза принесёт этот обстрел, а вот уничтожение этого отряда, это будет очень болезненный удар по престижу германского флота. А обстрелять мы можем и в другой раз, а вот перехватить корабли противника, такой шанс выпадает очень редко.
— Так-то оно так, но все же, приказ.
— Да мы получили приказ на обстрел Мемеля. Но также в этом приказе прописано, если при обнаружении неприятеля при переходе к объекту удара, и если отряд окажется в выгодном положении, то вступить в решительный бой. Вот мы и вступим в решительный бой. Николай Николаевич проложите курс до новой точки.
Наступило утро 19 июня, 4-00, все корабли отряда были в сборе, никто не отстал и не потерялся. Отряд состоял из двух колон. В правой колонне находились крейсера, во главе с 'Рюриком', крайним в колонне шел 'Новик'. В левой колонне все эсминцы шестого дивизиона под командованием Паттона Николая Ивановича. Отряд медленно двигался на север, примерно в 15–16 милях от Готланда. Видимость не превышала 5–6 миль.
— Ваше Превосходительство, а не проскочат немцы за этим туманом, и мы останемся ни с чем.
— Ну чего вы все нервничаете, Михаил Борисович, никуда они от нас не денутся. У них на буксире сейчас поврежденный Альбатрос и они еле ползут где-то севернее нас, миль на 200–250. Так что мы можем спокойно двигаться на север, ещё часов 5–6, а потом пошлём эсминцы строем фронта, на пределе видимости друг с другом, прочесать море на север. А это сеть, шириной в тридцать миль, я думаю, что они сквозь неё незаметно не проскочат. В 6-20 от Ренгартена пришла ещё одна радиограмма, в которой было сказано, что благодаря радиоперехвату, стало известно, что в 5-40 Альбатрос затонул, в ста милях северо- восточнее Готланда.
— Ну вот, господа офицеры, в нашем распоряжении осталось, максимум три часа до встречи с противником. Сообщить на все корабли о скорой встрече с противником. Передать приказ на эсминцы, чтобы разворачивались фронтом на север, держать дистанцию между собой не менее трех миль. Выдвинуться вперёд крейсеров на шесть миль, скорость 16 узлов. И как только, кто-то заметит противника,
