молодым вином и хлеб грубого помола, с семечками, вымешенный руками и испеченный сегодня хозяйкой или местным булочником. Его так вкусно ломать (а не резать). И здорово было бы провести жаркие полуденные часы в полутемной комнате или в тени того старого дерева, что накрывает тенью внутренний дворик.
Марк уставился на дверь дома в надежде увидеть сердобольную крестьянку, готовую угостить путника хлебом и вином… и хорошо бы еще сыром, пусть и не безвозмездно. Но на пороге показалась стройная женщина в красном топике и голубых джинсовых шортиках. Марк одним взглядом охватил ее всю — от светлых волос, забранных в хвост, небольших, остро торчащих грудей, до плоского живота и невероятно длинных и загорелых ног, и неожиданно для самого себя выпалил:
— Обалдеть! Если здесь такие крестьянки — я согласен возделывать местные поля, что бы они там ни выращивали.
Женщина повернулась к нему и, смеясь, оглядела восхищенно взирающего на нее молодого мужчину:
— Я не крестьянка, я матрос, нет, как это…
— Морячка? — подхватил Марк.
— Да-да. На яхте. Покупаю провиант для плавания.
Говорила она с сильным акцентом и не очень правильно, но разве это важно? Глаза женщины лукаво блестели, кожа золотилась ровным загаром, и Марк уже мечтал стать юнгой на ее корабле. Вслед за прекрасной морячкой на крыльце показалась хозяйка дома — женщина в годах, с обветренным лицом и большими руками. Она вынесла на крыльцо корзину с продуктами. Марк галантно вызвался помочь с доставкой провизии на борт яхты. А потом нахально добавил, что если его пригласят на обед, то он хотел бы внести свой вклад в трапезу.
Женщина опять рассмеялась, откинув голову и блестя влажными зубами. И неожиданно согласилась, что совместный обед — хорошая идея. Марк на ломаном французском потребовал пару бутылок лучшего местного вина и фруктов. И сыр. И хлеба. Хозяйка, не выразив ни удивления, ни каких-либо других эмоций, наполнила продуктами вторую корзину, получила деньги и закрыла дверь дома.
Марк отдал женщине свою нетяжелую сумку, подхватил две изрядно нагруженные корзины и пошел к причалу следом за морячкой, глядя на маячившие впереди длинные ноги и прямые плечи. Мари оказалась полькой по происхождению. Сказала, что замужем за французом. У пирса покачивалась красивая белая яхта…
— Надо бы балкон закрыть, дует.
Марк вздрогнул и бросил опасливый взгляд на тетю Раю, но та, выпроводив его в комнату и закрыв дверь, уселась в кресло, спокойно вязала и мыслей его слышать не могла. Он лег на диван, закрыл глаза и принялся вспоминать, как здорово было на яхте. Да, тогда-то он и слышал негромкий скрип мачты. Они с Мари лежали на застеленной шелковым бельем кровати; из деревушки доносился звук церковного колокола, возвещавшего о начале вечерней службы. Вода шуршала, поглаживая белые борта лодки, и непонятно переговаривались меж собой снасти — постанывали, поскрипывали, но негромко. Наверное, они прислушивались к тому, что происходило в каюте.
Марк вздохнул. Да, это было… и было это хорошо. Они с Мари готовили еду, занимались любовью, потом пошли гулять и нашли бухточку, скрытую от посторонних глаз нависшими скалами. Вода была холодновата, и водоросли, выброшенные на берег, пахли резко и горько. Но они все равно купались и занимались любовью. В воде, потом на берегу. Потом вернулись на яхту, и Мари, осушив бокал прохладного терпкого вина, вытянулась на белоснежных простынях. И, глядя на ее загорелое тело, устоять было невозможно. А на следующее утро она сказала, что ей пора. Марк сошел на берег и смотрел, как Мари ловко управляется со штурвалом. Негромко урчал мотор, и яхта, покачиваясь на волнах, пошла прочь от берега. Мари обернулась, помахала ему, послала воздушный поцелуй. И Марк отправился дальше по пыльным дорогам теплой и радостной Италии и ни на минуту не пожалел ни о самом приключении, ни о его краткосрочности.
Марк встал, сходил в кухню и достал из холодильника бутылку воды. Надо в спортзал, что ли, начать ходить. Ежу понятно, откуда эти мысли. Лана так устает последнее время, что до секса дело у них доходит не так часто, как хотелось бы. Так что энергию надо куда-то девать.
— Мама, кто звонил? — Лиза выглянула из ванной, придерживая на голове тюрбан из полотенца. Одновременно она искала глазами мелкого пакостника, который, пока она мыла голову, развлекался тем, что включал и выключал в ванной свет. Вообще-то в «мойдодыре» была хорошая подсветка, и Лиза не особо страдала от проделок младшего брата, но спускать ему хулиганские выходки не собиралась.
Братик обнаружился на полу среди деталей конструктора «Лего», и, пока мать сосредоточенно добивалась чего-то от своего iPodа, Лиза быстрым движением пнула только что собранный Оськой самолет. Само собой, крылья у игрушки тут же отвалились, шасси подогнулись. Лиза опрометью выскочила из комнаты, закрыла за собой дверь и, придерживая створку, за ручку которой с той стороны тянул Оська, встретила вопросительный взгляд Цили безмятежным взором.
— Тетя Рая звонила, — сказала мать.
— Зачем?
— У Марка отпуск, и они с Ланой решили, что ему нужно куда-нибудь съездить. Заодно и Настя в море искупается. Сейчас, я нашла номер Ирочки из турагентства, такая милая девушка…
Лиза позабыла на время позиционную войну с братом и с интересом прислушивалась к маминым переговорам по телефону. Минут через десять стало очевидно, что купаться Настя будет в Ионическом море, потому что поедут они с Марком в Грецию, на остров Корфу, там есть такое спецпредложение от отеля…
И тут Лиза словно услышала голос тети Розы, когда она рассказывала ей о культе Исиды- Нефтиды.
Роза успела рассказать, что ее прадед служил в румынской армии, но, когда началось восстание греков против владычества Османской империи, он присоединился к отрядам мятежников, которыми командовал Александр Ипсиланти…
— Э-э, это было до революции 1917 года или после? — осторожно поинтересовалась Лизавета, которая весьма смутно представляла себе мировую историю вообще и историю Греции в частности.
Тетка взглянула на нее с укором.
— Нужно помнить предков и историю своего рода, — заметила она. — Тогда и дурацких вопросов не
