— Мне и самому он в радость, — улыбнулся польщенный водитель. — Ладно, жокей, садись, поедем!
Илья открыл дверцу автомобиля, собираясь сесть за руль, однако Вениамин в некотором замешательстве неуклюже топтался на месте и чего?то ждал. По всему было видно, что он хочет что?то сказать приятелю, но не решается. Илья, заметив странное поведение товарища, недоуменно посмотрел на Соколова.
— Чего медлишь? — спросил полковник. — То торопишься, то столбом стоишь… Оробел, что ли, наездник?
Смущенный дачник виновато пожал плечами и, запустив руку в седину, почесал пробивающуюся плешь.
— Илья, — робко начал он, — какой это наездник, если сидит не верхом на лошади, а пассажиром в бричке?
Маланов внимательно посмотрел на притихшего товарища.
— Ты на что это намекаешь, хитрец? — улыбнулся он. — Хочешь увести моего рысака?
Вениамин, почувствовав добродушное расположение товарища, отбросил в сторону свою щепетильность.
— Ильюша, давно мечтал сесть за руль такого скакуна, — признался Соколов и горячо произнес: — Дай прокатиться, Алексеевич!
Илья удивленно посмотрел на своего приятеля, который обратился с такой причудливой просьбой.
— Ну, Веня, — рассмеялся Маланов, — ты, как всегда, в своем репертуаре! Что за детская блажь?!
Соколов неопределенно пожал плечами. Однако явно не собирался отказаться от своего желания, словно это был его последний шанс в жизни.
— Это не блажь, — став серьезным, возразил Вениамин, — просто потребность души!
Илья внимательно взглянул на автолюбителя и, протяжно вздохнув, пошире отворил дверцу машины.
— Говоришь «потребность души»? — многозначительно переспросил полковник. — Ладно, — примирительно вздохнул он, — надеюсь, ты не разучился еще водить?
Соколов почувствовал, что его просьба будет удовлетворена, и радостно замотал седой головой.
— Нет, Илья, — заверил товарища автолюбитель, — все в порядке.
— Хорошо, — согласился Маланов, но, когда Соколов дернулся к нему, строго добавил: — Но ты сядешь за баранку только после того, как мы переедем железнодорожные пути.
Вениамин весело рассмеялся.
— Ты, как всегда, Алексеевич, бдительности не теряешь, — одобрительно заметил он. — Как говорится, береженого Бог бережет!
Илья усмехнулся.
— Это не самая худшая черта моего характера, — ответил он. — Ладно, Веня, садись в машину, пора уже и о деле поговорить.
Вениамин вдруг встрепенулся, вспомнив, ради чего он позвал Маланова, и, засуетившись, открыл дверцу автомобиля.
— Да — да… — согласился встревоженный дачник, — я че?то совсем одурел! Сейчас, когда рядом с нами никого нет, — произнес он и на всякий случай посмотрел в окошко, — я тебе все расскажу.
— Да… желательно, — согласился отставной полковник, — если есть о чем сказать. — Он пристально взглянул на собеседника. — Надеюсь, ты не вытащил меня из столицы на природу, чтобы только угостить шашлыками и посидеть у костра?
— Нет, Илья, нет, — взмахнув руками, энергично запротестовал Вениамин, — дело весьма странное и, думаю, повязано на человеческой крови!
Полковник заинтересованно посмотрел на дачника.
— Это уже интересно! — все еще не веря в серьезность дела, ради которого он прибыл сюда из Москвы, улыбнулся пенсионер.
— Да, да, зря ты улыбаешься! — возбужденно воскликнул Соколов. — Это весьма запутанная история, и я даже не знаю что теперь делать…
Отставной полковник недовольно вздохнул: он устал от недомолвок своего растерянного товарища.
— Веня, — как можно спокойнее посоветовал Илья, — делать ничего не нужно. Просто расскажи, что случилось.
Вениамин понимающе мотнул головой.
— Понял!
— Тогда поехали! — скомандовал Маланов.
Илья повернул ключ зажигания и, осмотревшись по сторонам, медленно нажал на газ. Черный бьюик плавно дал задний ход и, развернувшись на площадке, выехал с автостоянки…
Вениамин Соколов с удовольствием сидел за баранкой черного бьюика и умело вел автомобиль по проселочной лесной дороге. Железнодорожное полотно можно было объехать более коротким путем, под тоннелем, а не через переезд. Однако Веня специально решил удлинить путь и поехал к своему дачному домику не по асфальтированной дороге, а в объезд, через лес. За стеклом джипа мелькали высокие сосны, старые клены и стройные березки…
— Красота! — восхищенно произнес седовласый пенсионер, который давненько не был на природе и наконец?то вырвался из душного города?вампира.
— Что? — увлеченный поездкой на бьюике, не расслышал Вениамин.
— Говорю, хорошо тут, — пояснил пассажир новоиспеченному водителю. — Красота!
Соколов, в отличие от своего гостя, был сыт по горло деревенскими пейзажами, да и мысли его витали совсем в другом направлении. Он рассказал Маланову о своей странной находке. Впрочем, Маланов также думал о том, что рассказал ему Соколов. Опытный оперативок взял паузу, чтобы хорошенько обмозговать опасную находку дачника и последствия для тех, кто притронется к ней.
До дачного поселка оставалось петлять по лесу совсем немного, километр?полтора. Илья и Вениамин на время замолчали и, насупившись, смотрели вперед.
— Так значит, в дипломате покоятся два миллиона долларов и дискеты с кассетами? — нарушил молчание Маланов.
— Так точно, — подтвердил Соколов, — только один миллион наличными, а второй — чек на предъявителя.
Илья усмехнулся и покачал головой.
— Неплохая находка для грибника, — пошутил он и, снова сделав паузу, поинтересовался: — И ты уверен, что тебя никто не видел и не знает, что ты нашел черный чемоданчик?
Соколов повернулся к пассажиру и недовольно вздохнул.
— Ну, сколько раз можно говорить, — произнес Вениамин, — было темно, к тому же шел дождь, а ночью пошел снежок и все следы засыпало. Одним словом, я уверен на все сто процентов, что никто не видел и не знает, и, думаю, знать не будет. По крайней мере, пока не начнут искать свою потерю…
— И где же ты нашел такой клад? — попросил уточнить Маланов.
Вениамин махнул рукой вперед.
— Там, на развилке, неподалеку от дачи, — ответил он. — Сейчас будем проезжать, я тебе покажу.
— И что, Веня, бесхозный чемоданчик так просто лежал в кустах — дожидался тебя, и никого рядом не было? — недоверчиво спросил инструктор. — Обычно возле золота должен быть охранник в виде покойника, а то и двух.
Соколов неуверенно пожал плечами.
— Откуда мне знать, Илья, — приподняв брови, откровенно признался дачник, — может быть, кто и лежал где. Но в радиусе пяти метров никого не было, а дальше — темнота.
