наше время. Главное — добиться, а не важно как… В данном случае и ты и Прокопенко действуете одними и теми же методами… Не очень-то вы отличаетесь друг от друга…
— Почему я должен от него отличаться? — спросил Константинов. — Я такой же, как и он. Еще год назад я был таким же начальником цеха. Ты что думаешь, я родился секретарем парткома? Ладно… С Хитёвой мы поступили правильно. Ты мне ответь на другое. До Прокопенко был плохой начальник цеха, мы его заменили, а теперь вдруг выясняется, что при нем работа была намного лучше, чем при Прокопенко. Тот был ленивый, необязательный и плохой инженер. Прокопенко — энергичный, знающий, не боящийся брать на себя ответственность, а работа заваливается. Где тут логика? Ты можешь мне на это ответить?
— Пока нет, — сказал Петров. — Но я думаю, что скоро ответим.
На заводе наступил обеденный перерыв. Выключались целые линии станков, рабочие шли в столовую.
Татьяна с подносом двигалась к кассе. Петров и она увидели друг друга одновременно. Татьяна кивнула ему, указывая на место рядом с собой. Девушки расступились, и Петров встал рядом с Татьяной. Ему протянули поднос, он что-то сказал, и девушки рассмеялись.
Уваров, войдя в столовую, увидел все это. Некоторое время он наблюдал за Петровым и Татьяной, потом повернулся и вышел.
Он бегом взлетел по лестнице на второй этаж заводоуправления и рывком распахнул дверь парткома. Константинов просматривал сводки.
— Садись, Федор, — сказал Константинов. — Что случилось?
— Вы знаете, что на заводе работают эти проверяющие, Петров и эта красотка?
— Знаю, — подтвердил Константинов.
— А вы знаете, что у меня дружба с Татьяной Елкиной? — спросил Уваров,
— Татьяну знаю. Хорошая девушка.
— Так вот. Петров ей пудрит мозги.
— А при чем здесь партком? — удивился Константинов.
— Сейчас объясню… Его предупреждали. Он не понял. Тогда его отлупили.
— Ну а он что? — заинтересовался Константинов,
— Дерется. И вроде и дальше собирается драться.
— Ну и правильно, — сказал Константинов. — Если бьют, надо отвечать.
— В общем-то правильно, — согласился Уваров. — Я его и дальше собирался лупить. Но загвоздка вот в чем… Я узнавал. Оказывается, он партийный. Я тоже. Два коммуниста дерутся из-за женщины, А как на это партком посмотрит?
— Думаю, для начала получите по выговору, — сказал Константинов.
— Тоже правильно, — согласился Уваров. — Но что же получается? Все шло хорошо, потом приезжает какой-то тип и все рушится? Надо какие-то меры принимать.
— Ну и принимай! — сказал Константинов.
— Какие? — спросил Уваров. — Я свое дело делаю. Даю государству электроаппараты. Кто-то людей лечит, порядок охраняет… Если утечка газа получается, я же в магистраль не лезу, там специалист нужен, газовщик. У меня сейчас тоже катастрофа, этим делом тоже кто-то должен заняться, кто понимает.
— Чего ты от меня хочешь? — напрямик спросил Константинов.
— Ничего, — ответил Уваров. — Посоветоваться пришел.
— Ничем я тебе, Федор, помочь не могу… Нет у меня в парткоме специалистов по этому вопросу…
— А как бы сами поступили? Если б такое случилось?
— Эх, — вздохнул Константинов. — Мне бы самому кто дал совет. Нравится мне одна женщина, а с какого боку подступиться, и не знаю…
Ольга и Петров работали в номере Ольги. Записи и графики были разложены на столе, на кровати. Петров рассуждал, вышагивая по номеру.
— И вправду, где же логика? Выл плохой начальник, поставили хорошего — а Прокопенко действительно был одним из лучших начальников участка, — а дело пошло хуже.
— Не сразу, — возразила Ольга. — Начинал он в общем хорошо, спад начался потом. Примерно с мая…
— А что происходило в цехе с мая по август? — спросил Петров. — Откуда начался завал?
Ольга нашла нужную запись.
— Повлиял отпускной период. Не хватало сорока рабочих, были перебои со снабжением. Перевели его заместителя Пашкина в другой цех. Нет, это было в апреле…
— Стоп, — сказал Петров. — В цехе все жалеют о Кашкине.
— Он сейчас в термитке…
— Знаю, знаю… такой толстяк… Значит, в апреле. Обязательно надо им заинтересоваться. Вполне вероятно, что именно он тянул весь цех на себе. Кстати, включи его фамилию в анкету… Слушай, а что у тебя с инструментальной? Что-нибудь неясно?
— В общем-то ясно, — сказала Ольга. — В этом году они увеличили производство электроаппаратуры. А заявку на инструменты они просто переписали с прошлогодней. Естественно, возник дефицит с инструментом.
— Как это могло произойти?
— Опять все следы ведут к Прокопенко. Он все делает сам. Полная централизация руководства. И, естественно, многое упускает Упустил и с инструментом. А инструментальщица Олимпиада Елкина запутала еще больше. Одним дает инструмент, другим может отказать и раскладывает его так, что, кроме нее, никто не может разобраться. В ее смене все нормально, но, моща работает другая инструментальщица, весь цех в напряжении. И что самое непонятное — выгоды она с этого никакой не имеет. Она явно дезорганизует работу. Какая-то вредительница. Первый такой случай в моей практике. Может быть, ты сам подключишься к объяснению этого явления, если, конечно, тебе не помешает составить объективное мнение личное знакомство с этой семьей…
— Не помешает, не помешает, — подтвердил Петров. — Только поможет…
После сеанса из кинотеатра выходили зрители. Петров и Татьяна шли в толпе. Петров с интересом рассматривал группу старушек, которые вытирали слезы.
На фасаде кинотеатра на афише гигантскими буквами было выведено: «Индийский фильм “Любовь в Симле”…
— Миш, — спросила Татьяна, — а чего это ты людей рассматриваешь все время?
— А интересно!
— А чего интересного?
— Просто интереснее людей ничего на свете нет.
— Так уж и нет?
— А что может быть интереснее? — спросил Петров.
Татьяна задумалась.
— А я интересная?
— Очень! — сказал Петров.
— Так же, как все?
— Больше чем все!
— Ну вот и не смотри по сторонам!
— Тань, а как вы между собой Прокопенко называете?
— Механизм.
— Почему?
— А он говорит всегда: «Цех должен работать как механизм». Все и вертятся, крутятся… При Кашкине было по-другому.
