— А вы сколько в Москве получаете?
— Сто семьдесят.
— А квартиру дали?
— Снимаю пока.
— Еще десять лет будете снимать, если кооперативную не построите. А у нас получите года через два, а может быть, и раньше. А зарплата — это не проблема. Будет дело — будем платить двести пятьдесят.
— Иван Степанович! Похоже, вы меня вербуете? — сказал Петров.
— Раскрываю перспективы. А потом я думаю, что каждый человек хоть раз в жизни должен сделать что-то свое… с нуля. Не каждому выпадает такое счастье. А мы могли бы дать вам возможность создать собственную лабораторию. Нам как раз сейчас нужен такой дельный и прямой человек, как вы, — ответил Басов.
— Но сейчас мне легко быть прямым. Я от вас независим. Неизвестно, как бы я себя вел, если бы вы были моим начальником.
— Это никогда не известно. Но я бы рискнул.
— Ну тогда для начала скажу вам, что думаю о вашем поведении на парткоме, — начал Петров.
— Хорошо, ну, допустим, освободили бы мы Прокопенко, — возразил Басов.
— А вы его все равно освободите.
— Ни за что. Он мне дорог Я скряга. Я слишком много в него вложил, чтобы отдать кому-нибудь другому. Наоборот, мы его повысим. Сделаем, например, главным технологом. Не получается с людьми, будет с машинами работать. Так что ты о моем предложении подумай.
Ольга собирала вещи у себя в номере. Уложила чемодан и постучала в стенку. Ей никто не ответил. Тогда она вышла в коридор и толкнула дверь в номер Петрова. У порога стоял собранный в дорогу чемодан Петрова.
Ольга задумалась, потом улыбнулась каким-то своим мыслям.
Захватив сумку, Ольга вышла из гостиницы.
В магазине она привычно и оценивающе окинула прилавки, подошла к кассе, выбила чеки. Выходя из магазина, столкнулась с Константиновым, который тоже выходил из магазина, засовывая в карманы плаща свертки.
— Хорошая погода держится, — смутясь, заметил Константинов.
— Хорошая, хорошая, — подтвердила Ольга.
Некоторое время они шли рядом.
— Ольга, — вдруг решился Константинов, — вы можете ничего не отвечать. Но я все равно постараюсь доказать, что мои чувства к вам…
— Можете начинать доказывать уже сейчас, — сказала Ольга. — У меня довольно тяжелая сумка.
— Извините, — сказал Константинов, беря из рук Ольги сумку. — Значит, мое положение не настолько безнадежно, если я хоть чем-то могу вам быть полезным.
— Не безнадежно, не безнадежно…
— Ольга, — снова начал Константинов, — но почему…
— И вправду, почему? — спросила Ольга. — Мы ведь с вами можем быть друзьями.
— Не верю я в дружбу мужчины и женщины, — сказал Константинов.
— И напрасно, — сказала Ольга. — Женщины — самые верные друзья.
— Пока они не вышли замуж, — сказал Константинов.
— А я ведь замуж и не собираюсь, — сказала Ольга и добавила: — Правда, очень хотелось бы, но на этот раз только по любви, а если просто, то все равно когда-нибудь лопнет…
Петров медленно шел по Красногорску: мимо старых каменных лабазов, переоборудованных в магазины, мимо церкви, через парк.
Он шел медленно, потом вдруг увеличил темп и зашагал в уже привычном для него ускоренном ритме.
Он подошел к дому Елкиных, поднялся, постучал в дверь и вошел в квартиру.
— Здравствуй, — сказал он Татьяне.
— Здравствуй, — сказала Татьяна. — Спасибо, что попрощаться зашел. Но я не могу тебя проводить…
— Обстоятельства несколько изменились, — сказал Петров. — Понимаешь, институт меня отпускает. Директор мне дает лабораторию. Я добью начатое, не могу я просто так уехать… Так что я остаюсь. Не насовсем, конечно, а пока дело не поставлю. Мне, правда, директор квартиру обещал, но, думаю, обманет, как только я оформлюсь. На заводе с жилплощадью туго, я узнавал.
— А я при чем? — спросила Татьяна.
— Конечно, я могу поселиться пока в общежитии. Но какой смысл переезжать? Туда-сюда. Может, мне к вам сразу переехать?
— Как это — переехать? — возмутилась Татьяна. — Насколько я помню, ты мне предложения не делал?
— Вот за этим я и пришел, — сказал Петров. — Татьяна Михайловна, — сказал он торжественно, — я вас люблю и делаю вам предложение, — но не удержался и добавил: — Черт возьми, давно я не разговаривал так официально.
И вдруг у Татьяны побежали слезы.
— Ну что ты, что ты, — растерялся Петров.
— А мне не верится…
— Хочешь, я повторю?
— Повтори, — попросила Татьяна. — Только серьезно.
Оки не заметили, как вошла Олимпиада. Сейчас Олимпиада видела только плачущую дочь.
— Ничего, — сказала Олимпиада решительно, поняв по-своему происходящее. — Ничего! Прокормим и без него. Успокойся! Я тебя вырастила без отца. Вырастим и твое дитя! Вырастим и воспитаем не хуже, чем другие. А вам, молодой человек, с этого дня придется забыть дорогу в наш дом.
— Мама, — сказала Татьяна, — да все наоборот.
— Да, — подтвердил Петров. — Все наоборот. Мы решили пожениться.
Обессилевшая Олимпиада села, все еще ничего не понимая.
— А где жить будете? — спросила она.
— Пока у нас. Потом дадут же нам квартиру, — сказала Татьяна.
— Ладно, здесь поставим ширму, — тут же решила Олимпиада. — Прикупим тахту. А вы меня не разыгрываете? — вдруг усомнилась она.
— Какой уж тут розыгрыш, — сказала Татьяна.
— А чего ты тогда, дурочка, ревешь? — возмутилась Олимпиада.
Перед составом на платформе стояли Ольга и Петров.
— Даже не знаю, что тебе и сказать, — произнесла Ольга.
— Что говорят в подобных случаях: до свидания, — сказал Петров.
— До свидания, Петров!
— До свидания, Ольга!
— Товарищи пассажиры, заходите в вагоны, — позвала проводница.
Поезд тронулся. Ольга прыгнула в вагон на ходу.
— Завидую я тебе, я бы так не смогла. Хочешь, я предскажу тебе, чем это кончится? — крикнула она с подножки.
— Ради бога, не надо! — крикнул в ответ Петров.
И остался один на платформе.
