«особа, приближенная к императору». Он встал на дыбы — и Коля
Шарце
поехал. Делать ему в Дели было особенно нечего, и он в отличие от нас имел почти свободный график работы. Замятину было не до него. И тут внезапная пресс-конференция в 12 дня. Из резиденции Брежнева звонок: где
Шарце
? Чтобы не подвести коллегу, начинаю наводить тень на плетень — отправил, мол, с заданием в АПН. Замятин вне себя: кто вам дал право распоряжаться моим переводчиком? Обеспечьте его явку в посольство к 12! Обрываем телефоны гостиницы
Ашока
, где он остановился, и возможных его друзей. Нет и следа. К 12 еду сам на пресс-конференцию. Опять разнос: где
Шарце
! Отвечаю: был занят с информацией о визите, не успел с ним связаться. В роли переводчика выступает ответственный сотрудник МИД. После передачи сообщения о заявлении Брежнева еду в гостиницу. Что случилось, неужели сбежал? Не верится. Вместе с дежурным по этажу открываем номер. Костюм, чемодан, бритвенные принадлежности на месте. Вроде все в порядке. Но известны случаи, когда перебежчики бросали жен, детей, не только вещи. Пять вечера, в семь прием в посольстве,
Шарце
может понадобиться опять. Еду в резиденцию Брежнева, нахожу Замятина, признаюсь, что ввел его в заблуждение, —
Шарце
никуда не посылал и сам не имею понятия, где он находится сейчас.
— Почему не сообщили мне об этом сразу?
— Не хотел портить жизнь Коле. Вы же знаете, как ломаются судьбы из-за ерунды.
— Вы уже сообщили местным сотрудникам КГБ?
— Нет, не сообщил, сообщите сами.
Продолжение истории оказалось счастливым для меня и для Коли. В шесть часов в резиденцию Брежнева последовал звонок: «Объект найден, находится в гостинице». Звонили сотрудники «Девятки» офицеры из охраны Брежнева. Звонили своему шефу генералу Сторожеву — начальнику Девятого управления КГБ. Оказалось, когда они заявились в номер
Шарце
, Коля был там и крепко спал. Его попытались поднять. Бесполезно. «Объект» был, мягко говоря, под сильным воздействием алкоголя. Его оставили досыпать.
На приеме в посольстве ко мне подошел Замятин.
— Боря, ты отвечаешь мне головой за
Шарце
.
— Что же, мне бросить работу и провести вечер и ночь на пороге Колиного номера?
В итоге меня оставили в покое, «безопасность» Коли обеспечивали сотрудники КГБ из посольства. На утро Колю посадили в самолет и отправили в Москву. Но проступок не повредил ему — Замятин защитил его перед органами. Мы были рады за своего коллегу.
…
Индира
Ганди обладала еще одним ценным качеством — смотрела не только в сегодняшний день, старалась предугадать день будущий. В 1980 году ей, ровеснице Октября, исполнилось шестьдесят три, не так уж много для женщины. Известно, что женщины обычно переживают мужчин. Но не те, кто многие годы управлял такими сложными, огромными странами, как Индия. Наступала пора подумать о наследнике политической власти. Кто может им быть? Сомнений нет, только потомок Неру, ее младший сын
Санджай
. Хотя он и молод, чуть старше тридцати, у него уже большой политический опыт. О
Санджае
как о возможном преемнике начинает поговаривать пресса, к нему присматриваются в верхах за рубежом, требуя от своих дипломатов и журналистов, подробные сведения о сыне Ганди.
Я познакомился с ним и женой
Манекой
в доме матери на
Веллингдон
Кресент
задолго до ее победы на выборах. Помню, он приехал на джипе, в котором сидела огромная страшная собака. Меня представили, я открыл «дипломат» и передал ему подарок — три бутылки московской водки и армянского коньяка. Он взял, поблагодарил, но сказал, что сам спиртного не пьет. Оказалось, не пьет даже чая и кофе. Я искренне его пожалел. Мы привыкли спасаться в Индии от желудочных инфекций с помощью разумной порции шотландского виски. Говорили, что сей традиционный английский напиток создает в желудке кислую специфическую среду, в которой гибнут любые бактерии. Не знаю, насколько это обосновывалось научно, но факт остается фактом — в Дели я никогда и ничем не болел. А чудесный кофе и замечательный чай! Как обойтись без них, когда требуется ясная голова?
Санджай
скоро куда-то уехал, оставив нас с женой на попечение матери. Впоследствии мне довелось не раз с ним общаться и познакомиться ближе.
Санджай
запомнился как умный и интересный собеседник, искушенный в вопросах политики. И к тому же осторожный в оценках.
— Что вы думаете о внешней политике Индии, о ее отношениях с США, Китаем и Советским Союзом? — попытался я вызвать его на экспромт.
— Я предпочел бы сейчас уклониться от ответа, мне еще предстоит изучить эти проблемы.
— С какими впечатлениями вы вернулись в семьдесят шестом году из Советского Союза?
— Мне понравились архитектурная планировка городов, размах жилищного строительства, масштабы развития тяжелой промышленности. Однако в ряде других областей, например в дорожном строительстве, вы позади Индии.
О себе рассказывает скупо. Высшего образования не получил, с детства увлекался автомашинами. Два года проработал в Англии на заводах «
Роллс-Ройса
» в качестве простого рабочего. Книг не читает — нет времени. Удается просматривать только газеты.
Больше о
Санджае
узнаешь от друга семьи,
Куштван
Сингха
, автора многих книг и официального биографа
Индиры
. Именно она, придя к власти, сделала его главным редактором крупнейшей газеты «Хиндустан таймс» и членом верхней палаты парламента. У нас с ним доверительные отношения, до сих пор в моем подмосковном доме хранятся его книги с трогательными дружескими надписями. Мы часто собираемся у него в делийской квартире, и он откровенно рассказывает о
Санджае
.
— Это будущий премьер-министр. Политика — его главная страсть. Обладает целым рядом сильных качеств: неуемной энергией, большой работоспособностью, блестящей памятью. Не только знает в лицо всех пятьсот с лишним членов парламента, но и держит в памяти основные сведения о каждом. Хорошо информирован о том, кто неподкупен, а кого и за сколько можно купить. Отличается здравым смыслом и сильной волей. В области политики, как и мать, эмпирик. Является сторонником частного сектора, выступает против национализации. Пользуется полной поддержкой концернов Таты и
Бирлы
— крупнейших монополистических объединений Индии. Обладает и целым рядом недостатков — малообразован, груб в отношениях с людьми, лишен чувства юмора, не оратор, мысли излагает сумбурно, не может сам написать себе речь для митинга или выступления в парламенте.
Индира
подумывает о том, чтобы ввести в Индии президентскую систему правления по французскому образцу, сделав себя президентом, а сына — премьер-министром. А пока он депутат парламента и генеральный секретарь правящей партии. И, конечно, лидер молодежного крыла Национального конгресса. Из трехсот пятидесяти одного члена парламента сто восемьдесят обязаны ему своим выдвижением и избранием. Для них он напористый, динамичный, беспощадный в борьбе, олицетворение политического деятеля нового типа. Он разбудил молодежь, приобщил ее к политике, которая до этого была привилегией старшего поколения.
Как-то
Санджай
поделился со мной методами своей работы с молодежью.
— Лидер, если его боятся, пользуется большим уважением, чем тот, которого просто любят. Вот почему, когда я говорю им «это необходимо сделать», они немедленно выполняют указание.
Надо ли говорить, что мои беседы с
Санджаем
послужили «горячим материалом» для бюллетеней ТАСС закрытого толка. На моем столе извлеченные из архива предложения о нашей работе с
Санджаем
, которую следует проводить советским ведомствам и организациям. Лейтмотив таких предложений — уделять больше внимания сыну Ганди на страницах советской прессы, систематически публиковать статьи о молодежном движении, снять и выпустить на экраны полнометражный документальный фильм об Индийском национальном конгрессе, посвятив часть его
Санджаю
, пригласить в СССР делегацию молодых парламентариев, а также сына
Индиры
вместе с женой
Манекой
на
