Сор Окчу именно такие дефекты, поэтому он никогда всерьез и не задумывался над этим вариантом.
— Ну что, вспомнили?
Чо Гёнгу случайно узнал об этой операции. Недавно он познакомился с одним инвалидом войны, при беседе с которым выяснилось, что когда-то ему в военно-полевом госпитале сделали операцию на черепе. После расспросов Чо Гёнгу узнал, что врач, который делал эту сложную операцию, был не кто иной, как Дин Юсон, и что он применил совершенно новый метод пересадки губчатого вещества, извлеченного из подвздошной кости. Узнав об этом, Чо Гёнгу даже несколько обиделся на Дин Юсона, что тот почему-то не счел нужным рассказать ему об этом успешном опыте. И это в то время, когда после войны осталось много инвалидов с различными костными дефектами и стояла задача государственной важности — вернуть в строй этих людей. Поэтому Чо Гёнгу решил еще до совещания встретиться с Дин Юсоном.
— Да, помню, — как-то равнодушно ответил Дин Юсон.
…Однажды в полевой госпиталь поступил солдат с осколочным ранением черепа. Дин Юсон старался сделать все возможное, чтобы спасти бойца, но казалось, на излечение нет никакой надежды. Слишком обширен был, по мнению врача, дефект черепа… Как раз в это время в медицинской печати появились публикации, в которых говорилось, что губчатое костное вещество, находящееся в подвздошной кости, обладает не только высокой регенерирующей способностью, но и дает определенный эффект при заполнении им небольшого дефект кости. И Дин Юсон рискнул сделать такую операцию на человеке. Операция прошла успешно, рентгеновские снимки показали, что трансплантат хорошо прижился и швы зарубцевались. Больной чувствовал себя хорошо и вскоре выписался из госпиталя.
Дин Юсон тогда не мог понять, почему губчатое вещество, извлеченное из подвздошной кости, так быстро прижилось и швы зарубцевались. Он лишь сделал вывод, что если при пересадке компактного костного вещества начинается нагноение, то оно распространяется на весь трансплантат, и он отторгается. А вот при пересадке губчатого вещества, если даже и начинается нагноение, оно носит локальный характер и не распространяется на соседние участки…
— А не осталось ли у вас каких-либо записей о той операции?
— Возможно, и остались. — Он вытащил из-под кровати рюкзак, извлек оттуда несколько записных книжек и стал быстро их просматривать.
— Нашел, вот они, — сказал Дин Юсон, протягивая Чо Гёнгу одну записную книжку, где был нарисован череп, пестрели какие-то цифры и условные знаки, а затем шло описание состояния больного и подробные записи опытов на животных.
— Товарищ Юсон, — взволнованно заговорил Чо Гёнгу. — Вы же сделали уникальную операцию! Если вам удалось ликвидировать дефект черепа, то, видимо, можно этот метод применить и при лечении дефекта бедренной кости. Я считаю, что нужно попробовать, хотя бы на Хван Мусоне.
— Да, но ведь та операция, — как-то неуверенно начал Дин Юсон, — была на черепе. А как поведет себя губчатое вещество при обширном дефекте бедренной кости? Неизвестно, тем более что у Хван Мусона к тому же идет воспалительный процесс.
— И все же нужно попробовать. А воспалительный процесс надо приостановить.
— Вряд ли можно рассчитывать на успешный исход операции в данном случае, ведь налицо, кроме всего прочего, остеомиелит.
— Попытка не пытка. Вы же доказали на практике, что губчатое вещество обладает высокими восстановительными свойствами. Конечно, механически повторять этот метод нельзя, нужен творческий подход. Но не отступайте, проявите смелость, вы ведь всегда отличались этим на фронте.
— Право, не знаю… Но, вероятно, нужно попытаться.
— Несомненно.
В душе у Дин Юсона затеплилась надежда. Кажется, есть выход из тупика.
«Да, пожалуй, это сейчас единственный путь», — подумал Дин Юсон.
И вслух сказал:
— Если операция увенчается успехом, этим я буду обязан только вам. — Его до глубины души тронуло участие Чо Гёнгу.
— Не стоит говорить об этом, мы же с вами друзья. Однако мне пора собираться в дорогу, к сожалению, у меня больше нет времени, чтобы подробно обсудить с вами все проблемы, связанные с такой операцией. Думаю, что и профессора заинтересует этот метод.
— Я лично сделаю все, что в моих силах.
Чо Гёнгу посмотрел на часы, что-то соображая.
— Может быть, мы все-таки сейчас поговорим с Хван Мусоном? — предложил он несколько смущенно. Ему предстояло встретиться с больным, состояние которого значительно ухудшилось с тех пор, как ему сделали операцию на фронте. А помочь ему он тоже пока не может.
Видя его смущение, Дин Юсон ничего не ответил.
— Да, поговорим, — уже решительно сказал Чо Гёнгу.
— Я схожу за ним Он будет рад увидеть вас. Встреча с вами придаст ему силы. — С этими словами Дин Юсон вышел.
Вернулся он уже с Хван Мусоном.
Чо Гёнгу сел напротив больного и стал его осматривать.
— Вам, наверное, дорогой, пришлось изрядно помучиться из-за этих операций.
— Ничего не поделаешь. Не все сразу вылечивается.
— Вы правы, к сожалению, медицине пока не известны радикальные средства.
Чо Гёнгу опустил глаза, словно ему стало стыдно за отечественную медицину.
— Восстанавливаются заводы, встают из руин новые города, вся Родина залечивает раны войны, — продолжал он, — и только мы, врачи, еще не можем полностью избавить инвалидов войны от их увечий. Но верьте, товарищ Хван, наступит время, и вас непременно вылечат. Доктор Юсон сказал мне, что вы настаиваете на ампутации. По-моему, не надо спешить. Ваше решение вызвано тем, что вы потеряли веру в нашу медицину, но не стоит пока отчаиваться. Сейчас доктор Юсон займется новыми исследованиями, и, если они увенчаются успехом, вы навсегда распрощаетесь с больничной койкой.
Хван Мусон равнодушно смотрел по сторонам; слова врача, видимо, не придали ему веры.
— Товарищ Чо Гёнгу потому и заехал к нам, чтобы хбедить меня начать эти новые исследования, — добавил Дин Юсон; про себя он уже твердо решил заняться новой проблемой.
— Вы очень хорошие люди. Я даже всегда немножко завидовал вам: столько добра вы делаете людям.
Хван Мусон, кажется, успокоился. Может, слова врачей заронили в его душу новую надежду — ведь как эти врачи стараются помочь ему! Может, у них что-нибудь и выйдет?
Больного до палаты проводил Дин Юсон. Когда он вернулся, Чо Гёнгу стоял уже одетый.
— Что, уже пора? — А Дин Юсону так много хотелось еще сказать Чо Гёнгу.
— Извините, но мне нужно успеть на вечерний поезд. Мои товарищи, вероятно, уже в Пхеньяне. Совещание созывается в связи с поручением товарища Ким Ир Сена вплотную заняться проблемами, связанными с лечением инвалидов войны.
Дин Юсон понимал, что не смеет удерживать Чо Гёнгу.
— Хочу только сообщить вам одну новость.
— Какую?
— Вы знаете, Сор Окчу жива.
— Правда? Наша старшая медсестра?
— Да, недавно… — И Дин Юсон вкратце рассказал о приходе Сор Окчу к профессору.
— Говорите, и у нее дефект бедренной кости? Где же она теперь?
— Была в госпитале для инвалидов, но, кажется, уже выписалась оттуда. А я так и не собрался пока написать ей, — удрученно сказал Дин Юсон.
— Почему же?
— Я о многом передумал… Несколько раз садился за письмо. Но что писать, если я, врач, ничем не могу помочь ей…
— Я понимаю ваши чувства, Юсон. Вы честный человек. Я это понял еще тогда, когда вы в числе первых в Сеуле вступили в добровольческую армию. Понимаю, вам трудно писать ей. И, вероятно, по
