— Спасибо вам, доктор, я поистине счастливый больной. Разве можно еще колебаться, когда у тебя такой врач! Я готов пробыть здесь столько, сколько потребуется.
— Спасибо, большое вам спасибо. — Дин Юсон привлек к себе больного и крепко его обнял.
Проводив больного в палату, Дин Юсон вернулся к себе и уселся за книги, взятые накануне в институтской библиотеке. Было уже поздно, когда в комнату вошла с каким-то свертком санитарка Хусон.
— Батюшки мои, а накурили-то как! Ведь раньше, говорят, не курили, а теперь… Да и спите мало, а ведь человек не железный, — цокая языком, приговаривала санитарка, развязывая сверток. Она знала, что Дин Юсон работает по ночам, и принесла ему кое-что поесть. Ее родной сын отбывал службу в армии, и теперь она заботилась о Дин Юсоне как о своем сыне.
— Спасибо, нянечка, но зачем вы это?..
— Кушайте на здоровье. А то где же вы сможете поесть ночью-то?
Она вынула из свертка яблоки, чхалтток [6] и миску с супом. Все это, по-видимому, было взято в столовой общежития. Дин Юсона очень тронула материнская забота чужой женщины.
Он принялся за еду, не прерывая чтения. Хусон не выдержала и отобрала у него книгу.
— Хватит читать, и так работаете целыми сутками. Дайте хоть на минутку голове отдохнуть. Будьте добры, сперва поешьте, а потом читайте сколько душе угодно.
Дин Юсону вдруг вспомнилась мать. Несладко ей, наверное, там, на Юге, подумал он.
Поев, Дин Юсон сердечно поблагодарил женщину за ужин и снова углубился в чтение. Он и не заметил, как наступил рассвет, не слышал даже, как в комнату снова вошла Хусон.
Вытряхивая наполненную доверху окурками пепельницу, санитарка только цокала языком.
Дин Юсону было приятно, что старушка навещает его, и он этого не скрывал.
— Не иначе как у вас дела пошли на лад. По лицу видно. Может, принести завтрак? — улыбаясь, спросила санитарка.
— Спасибо. Я сам пойду в столовую.
За ночь навалило столько снегу, что ноги проваливались до колен. Дин Юсон взял лопату и принялся расчищать дорожку.
Ходячие больные катали огромные комья снега, чтобы лепить снеговика. Дин Юсон присоединился к ним.
— Что же он будет изображать, ваш снеговик? — спросил он.
— Мы дадим ему в руки транспарант: «Все силы — на строительство социализма», — сказал один из больных, пытаясь приладить правую руку снеговика так, чтобы она указывала путь вперед.
«Похвально, что даже здесь больные не забывают о главной нашей задаче — строительстве социализма», подумал Дин Юсон.
Неожиданно во дворе появился заместитель заведующего отделением Рё Инчже. Его баранья меховая шапка была глубоко надвинута на лоб, очки у него запотели. Увидев Дин Юсона, стоящего с лопатой в руках, он снял очки и, протирая их, обратился к врачу:
— Я и не подозревал, доктор Юсон, что вы увлекае тесь этой игрой.
— Да это не я, это больные его лепят.
— А вы знаете, что вам сегодня предстоит операция? — Он оглядел Дин Юсона с ног до головы.
— Да, знаю.
— Так почему же вы так легкомысленно относитесь к своим рукам?
— Легкомысленно? — переспросил Дин Юсон. И тут он вспомнил, как тщательно Рё Инчже приводил в поря док ногти на своих руках при первой их встрече.
— Руки хирурга — это его сокровище, которое он должен беречь как зеницу ока. Тем более что у вас сегодня операция.
— Мне это известно, и давайте не будем об этом больше говорить.
— Что за ответ? А случись, вы пораните руку, и тогда по вашей милости сорвется план операций. Какой вы пример подаете медперсоналу?!
Дин Юсону не хотелось продолжать этот разговор. В полевом госпитале он сделал не одну операцию и никогда не чурался физического труда.
Настроение было несколько испорчено, но он не ушел до тех пор, пока снеговик не был поставлен.
2
Целый день Дин Юсон находился в хорошем расположении духа. Из головы не выходил больной Хван Мусой. Если удастся вылечить его, то тогда можно будет оперировать и Сор Окчу. Эта мысль окрыляла Дин Юсона.
Закончив прием больных, Дин Юсон направился к Рё Инчже, чтобы официально поставить вопрос о проведении задуманных исследований по пересадке губчатого костного вещества в случае с Хван Мусоном.
В кабинете Рё Инчже свет уже не горел. Тогда он пошел к профессору, но и в его кабинете было темно. Какое-то время он стоял в нерешительности. Ему очень не хотелось откладывать на завтра решение этого вопроса. И он решил пойти к профессору домой. Но тут его остановила старшая сестра Ра Хигён.
— Как хорошо, что я вас встретила. Вас разыскивал профессор и просил передать эту записку, — сказала она, вынимая из халата бумажку.
Дин Юсон поблагодарил сестру и, развернув записку, прочел: «Сегодня приедет Гванчжэ. Заходите вечером, думаю, что вам будет приятно с ним встретиться. Хо Герим».
С младшим сыном профессора Дин Юсон подружился еще в Сеуле, бывая в их доме. С ним он сошелся сразу, не то что с его старшим братом, Хо Сончжэ.
Двадцать девятого июня 1950 года, на второй день после освобождения Сеула, Дин Юсон пришел на призывной пункт, чтобы записаться в добровольческую армию Тут он и встретил Хо Гванчжэ, тоже проходившего формальности, связанные с вступлением в армию. Хо Гванчжэ направили на передовую, а Дин Юсона — в военно-полевой госпиталь, в котором работал Чо Гёнгу. С тех пор они не виделись.
Дин Юсон пошел к профессору на улицу Сомун. У вхсща его радостно встретил Хо Гванчжэ, выбежавший ему навстречу.
— Как я рад, что вы пришли. Мне сказали, что вы должны быть у нас, и я с нетерпением ждал вашего прихода.
Хо Гванчжэ возмужал, но это был все тот же пылкий юноша, каким помнил его Дин Юсон.
— А ты ничуть не изменился… — Дин Юсон крепко пожал юноше руку.
— Ну, пришел наконец. Проходи же. Я уж и не чаяла тебя увидеть, говорят, что тебя теперь не вытащить из больницы, — добродушно встретила Дин Юсона жена профессора, выходя из кухни и вытирая о передник руки.
Дин Юсон и Хо Гванчжэ прошли в кабинет. Неожиданно там оказался Рё Инчже, он играл с профессором в шашки.
— Поздновато однако же. Ну входите, входите. Я решил, что вам будет приятно встретиться с сыном.
Дин Юсону не терпелось заговорить с профессором о своей идее, но профессор, не отрывая взгляда от шашек, предложил:
— Вы пока побеседуйте с сыном, а мы тем временем доиграем партию.
Дин Юсон и Хо Гванчжэ уселись в сторонке.
— Ну, как поживаешь, Гванчжэ? Дает о себе знать ранение? — спросил Дин Юсон. Перед ним сидел пышущий здоровьем парень, которого когда-то доставили к нему в госпиталь с тяжелым грудным ранением. Тогда не верилось, что ему удастся выкарабкаться.
— Все хорошо. Будто никогда ничего и не было.
