были надежным товарищем, на которого можно положиться, который не оставит в беде.
Сор Окчу сидела, низко опустив голову. Она не пыталась возражать. Да, то были трудные, но такие счастливые дни!
— И вот я снова прошу вашей поддержки. Вас пугает, что вы можете стать мне в тягость. Но ведь не вам, а мне нужна ваша помощь. Поэтому вполне возможно, что я могу стать вам обузой.
— Юсон, но что же все-таки случилось?
— Окчу, — заговорил спокойнее Дин Юсон, — в отделении восстановительной хирургии, где я сейчас работаю, находится больной Хван Мусон, раненный на Нактонганском рубеже.
— Тот самый?
— Да, тот самый. И до сих пор мы не можем полностью излечить его. Сейчас его состояние настолько ухудшилось, что мы вынуждены будем ампутировать ему ногу.
— Но как же так?
— Я делал все, что мог. Я считал, что если мне удастся вылечить Хван Мусона, то это позволит решить актуальную проблему лечения инвалидов войны. Но все мои труды закончились неудачей. Вот почему и к вам я приехал с пустыми руками.
Дин Юсон оперся локтями на колени и обхватил голову руками.
— Говорите, говорите, Юсон, все как есть.
Сор Окчу всегда верила в Дин Юсона, она считала, что в любом деле ему должна сопутствовать удача, и сама искренне этого желала. И сейчас она была крайне обескуражена, что увидела перед собой совершенно другого Дин Юсона, какого-то растерянного, опустошенного. Видно, и впрямь его постигла серьезная неудача.
Отняв руки от лица и повернувшись к девушке, Дин Юсон подробно рассказал о мотивах, побудивших его к исследованиям, о неудачах, преследовавших его в процессе проведения опытов.
— Окчу, я знаю, только вы сможете понять меня. Поэтому я приехал сюда. Я верю, что вы поможете мне, как это делали не раз во время войны. Поймите, мы должны быть вместе!
Сор Окчу молчала. Ей было очень тяжело, и она лишь сильнее сжимала губы.
— Я понимаю вас. Но я не могу поступить так, как поступаете вы. Мне слишком дороги мои чувства, которые вы вызвали во мне в те далекие фронтовые дни.
— Спасибо, Юсон. Но мне… — Сор Окчу осеклась, что-то теплое заполнило грудь и мешало говорить. Любовь Дин Юсона оставалась такой же пламенной, как и прежде, и она страдала, что не может теперь принять эту любовь… — но мне жаль, что я не смогу вам теперь ничем помочь. В моем положении я просто не в состоянии это сделать. Прошу вас, поймите меня! — Сор Окчу бессильно уронила голову.
— Не надо так говорить, не надо, милая Окчу.
— За эти годы я многое передумала. Я навсегда сохраню в своем сердце самые нежные чувства, которые до сих пор питаю к вам.
— Но вы думаете только о себе!
— Нет, так мне велит моя совесть. Прошу вас, не мучайте меня больше.
— Окчу!
Дин Юсон смотрел на девушку умоляющим взглядом. Почему, почему она не хочет понять его!
— Значит, это все? Я не верю, что если бы со мной произошло то, что случилось с вами, вы бы меня бросили!
Избегая взгляда Дин Юсона, Сор Окчу отвернулась, ее хрупкие плечи вздрагивали.
— Почему вы молчите?
— Юсон, вы не смеете так говорить! — через силу выдавила из себя Сор Окчу, глотая слезы.
— Вы обманываете себя. Еще раз я говорю вам: мои чувства к вам остались прежними. Прошу вас, поймите.
— Умоляю, не мучайте меня. Я желаю вам всего самого хорошего, но своего решения не изменю. Возвращайтесь в Хаджин, заберите маму и уезжайте оттуда. Я умоляю вас! — Сор Окчу повернулась и медленно пошла в сторону госпиталя.
— Окчу! — окликнул ее Дин Юсон, сделав несколько шагов ей вслед. Но Сор Окчу не обернулась.
Дин Юсон не стал ее больше звать. Он понял, что никакая сила не заставит девушку вернуться назад.
«Зачем, зачем, Окчу, вы так поступили!» Он несколько раз мысленно повторил эти слова и бессильно опустился на скамейку.
Медленно стали сгущаться вечерние сумерки. Сумрачно было и на душе Дин Юсона.
3
Заведующим отделением восстановительной хирургии был назначен Чо Гёнгу. Приехав из Пхеньяна, он попросил Рё Инчже доложить о положении дел в отделении. И вот уже который час у него из головы не выходил Дин Юсон.
«Что же это такое? Пусть у него не хватило силы воли, пусть недостает принципиальности, но он же прирожденный ученый! Разве можно так легко отступать! Спасовать только потому, что Рё Инчжэ и Хо Герим выступили против него?» — размышлял Чо Гёнгу.
В другое время Дин Юсон запросто пришел бы к Чо Гёнгу поговорить, облегчить душу. Но на этот раз он только поздоровался с ним и с мрачным видом удалился. Чо Гёнгу был озадачен, он не мог этого понять и решил встретиться с Дин Юсоном наедине.
Вечером он вызвал Дин Юсона к себе, но врача не оказалось на месте. Тогда он вызвал Гу Бонхи — у нее было воскресное дежурство. Та пришла тоже с угрюмым видом, казалось, что ее лицо даже утратило обычную свежесть.
— Мне сказали, что Юсона нет. Вы не знаете, где бы он мог быть? — спросил Чо Гёнгу.
— Не знаю, говорят, ушел еще утром и пока не возвращался.
— Он всегда уходил по воскресеньям?
— Нет, раньше, когда занимался исследованиями, он всегда бывал в лаборатории.
— Почему же теперь он бежит из клиники?
Гу Бонхи молча опустила голову.
— Бонхи, что случилось? Почему вы таитесь от меня?
— Товарищ Чо Гёнгу, раньше доктор Юсон целыми днями был занят научно-исследовательской работой, а теперь все свободное время проводит на теннисной площадке…
— На теннисной площадке? Вот это здорово! Говорят, он еще в школе неплохо играл в настольный теннис, даже в чемпионы выбился. — На лице Чо Гёнгу появилась ироническая усмешка. Так вон оно что — теннис! — Почему же он изменил своим прежним привязанностям?
— Доктор Юсон забросил свои опыты, он даже не интересуется, что предпримут с Хван Мусоном.
И Гу Бонхи подробно рассказала о том, что произошло на совещании врачей; о поездке Дин Юсона в Хаджин и его встрече в госпитале с Сор Окчу; о том, в каком подавленном состоянии вернулся он оттуда.
— Меня вот что беспокоит, — продолжала Гу Бонхи, — конечно, профессор Хо Герим и доктор Рё Инчже правы, когда говорят, что исследования доктора Юсона не имеют пока научно-теоретического обоснования. Но это не значит, что мы не должны заниматься ими. Почему мы не верим в свои силы? Почему мы должны сидеть, сложа руки, и ждать?..
Выслушав девушку, Чо Гёнгу спросил:
— А где находится бывшая лаборатория доктора Юсона?
— Это рядом с виварием, в пристройке…
— Не могли бы вы меня проводить туда?
Чо Гёнгу собрал лежавшие на столе бумаги, спрятал их в ящик и вслед за Гу Бонхи вышел из кабинета.
