вылечить и Хван Мусона, и многих других.
Чо Гёнгу старался воодушевить Дин Юсона, вдохнуть в него новые силы.
— Вы снова стараетесь поддержать меня. Но в ходе исследований я понял, что мне не хватает многих навыков в такого рода исследованиях, технических навыков.
— Технических навыков? Слов нет, техника — это важно. Но чтобы овладеть техникой, нужно, черт возьми, быть готовым морально. Понятно? — Чо Гёнгу сильно ударил себя кулаком по колену. — Ну, хорошо. Я вас вот о чем еще хочу спросить. Вы ездили в Хаджин, но почему вы вернулись без матери и Сор Окчу?
— Я не могу без боли вспоминать об этой поездке. Сор Окчу оставила меня, — тихо сказал Дин Юсон.
— Оставила?
Дин Юсон подробно рассказал о своей поездке в Хаджин, о посещении госпиталя, о встрече с Сор Окчу и о ее решении.
— Да, все не просто. Видно, она не могла поступить иначе. Но все равно, ее нельзя было оставлять. Во что бы то ни стало ее нужно было привезти сюда и заставить лечь в нашу клинику, — решительно сказал Чо Гёнгу.
Направляясь к месту своего нового назначения, Чо Гёнгу считал, что Дин Юсон уже привез и мать, и Сор Окчу и что девушка находится у них в клинике.
— Не скрою, у меня было очень тяжело на душе, когда я ехал в Хаджин. После всех этих неудач с опытами, когда у меня совсем опустились руки, я надеялся найти утешение хотя бы у нее. Но когда я понял, что она не изменит своего решения, я совсем растерялся. А тут еще мое бессилие помочь ей. Конечно, понять ее поступок не так уж трудно, но ведь и я ничего не сделал, чтобы избавить ее от тяжелого недуга?
— И как любящий человек, и как врач-хирург вы обязаны были вселить в нее надежду. Это ваш святой долг. Мы обязательно возьмем сюда Сор Окчу. А для этого непременно нужно общими усилиями завершить начатые вами исследования, — энергично сказал Чо Гёнгу. — Но оставим пока этот разговор, вы, кажется, еще не ужинали? Пойдемте в лабораторию. Я просил, чтобы ужин принесли туда. — И Чо Гёнгу увлек Дин Юсона за собой.
— В лабораторию?.. — Дин Юсон замялся, идти туда ему не хотелось — ведь лабораторию уже несколько дней никто не убирал.
— Да. Вас это удивляет? — сказал Чо Гёнгу, продолжая идти. Дин Юсон поневоле пошел за ним. Лаборатория была освещена. Дин Юсон от неожиданности даже остановился. А Чо Гёнгу как ни в чем не бывало, словно хозяин, вошел в помещение.
— Ну, садитесь, — предложил Чо Гёнгу, войдя в лабораторию. Дин Юсон с любопытством оглядывал помещение, будто пришел в незнакомый дом. Краска стыда залила его лицо. Как это он, в самом деле, мог все забросить?
— Спасибо вам, сонсэнним, — сказал он наконец и благодарно посмотрел на Чо Гёнгу.
— Да садитесь же вы.
Чо Гёнгу пододвинул к себе рюкзак, лежавший на столе.
— Возьмите этот рюкзак, Юсон, в нем хранятся дубликаты историй болезни, рентгеновские снимки и адреса раненых бойцов, которых мы из полевого госпиталя направляли в тыл для лечения.
Дин Юсон был поражен.
— Смотрите, здесь все систематизировано. Вам это может впоследствии пригодиться. Когда ваши опыты завершатся успешно, можно будет всех этих бывших бойцов разыскать и сделать им операции по вашему методу.
Дин Юсон чуть не с благоговением посмотрел на Чо Гёнгу. Вот кто действительно думает об инвалидах войны, даже сумел сохранить эти бесценные документы — немые свидетельства мужества наших воинов в те суровые фронтовые дни. А вот ему в свое время не пришла в голову такая мысль.
Дин Юсон развязал рюкзак. Нахлынули воспоминания. Просматривая мельком одну историю болезни за другой, он обнаружил историю болезни Хван Мусона… Она была начата еще на Нактонганском фронте. С большим вниманием вглядывался Дин Юсон в пожелтевшие от времени страницы, в выцветшие строки чернил… «Поступил в госпиталь 6 сентября 1950 года…» Почерк был знакомый: писала Сор Окчу. А вот записи Чо Гёнгу, который оперировал Хван Мусона. Но о том, что раненому собирались ампутировать ногу, записи не было.
Дин Юсон мысленно оглянулся на свое прошлое.
Он всегда считал, что не совершал в жизни поступков, которых можно было бы стыдиться. Его совесть была чиста. Так было и во время учебы и после нее, когда он как «неблагонадежный» временно находился в тюремном заключении. В числе первых он вступил в ряды Народной армии. Но, кажется, его представления о совести слишком легковесны. Чем он лучше тех, у кого слова постоянно расходятся с делом. Да, ему еще далеко до Чо Гёнгу, и до Сор Окчу тоже. Вот они по-настоящему живут интересами других, готовы всегда помочь ближнему в ущерб себе. Ведь благодаря им и он осознал всю ответственность врача перед обществом. Однако как же он ведет себя в последнее время? Ведь он все забросил, спасовав перед трудностями, возникшими на его пути.
Чо Гёнгу говорит, что, прежде чем полностью овладеть врачебной профессией, сложными техническими приемами, нужно подготовиться к этому морально. Вот он напомнил ему о случае на фронте с Хван Мусоном. Ведь это был молчаливый укор ему за утрату чувства коммунистического человеколюбия.
Дин Юсон продолжал просматривать истории болезни, и перед глазами возникали имена раненых, картины боевых действий, которые не забывались им никогда.
— Спасибо вам, товарищ Чо Гёнгу. Я постараюсь… — Он не договорил — ему что-то стеснило грудь.
— Благодарить пока рано. Я хотел лишь подчеркнуть, что вы должны не забывать своего долга перед революцией. Вспомните, чем вы руководствовались, когда отвергли мрачную южнокорейскую действительность и вступили в ряды добровольческой армии. Не желанием ли служить революционным народным массам, внести свой вклад в дело революции? Родиться человеком легко, но вот прожить жизнь, как подобает человеку, это не всем удается. Тут нужна огромная самоотдача, напряженная борьба за лучшее будущее, настойчивое самоусовершенствование. Чтобы воплотить в жизнь идеалы, которыми вы руководствовались, вступая в добровольческую армию, вы должны напряженно работать, веря, что вернуть здоровье инвалидам войны, таким, как Хван Мусон, можно. Это и будет ваш вклад в дело революции. Смелее же идите вперед, не страшитесь неудач. Кстати, ознакомьтесь с этими трудами. — Чо Гёнгу передал Дин Юсону книги по медицине, купленные им во время заграничных поездок, и тетрадь с его собственными записями.
— Огромное вам спасибо.
— Так что берите себя в руки и за дело! Общими усилиями мы добьемся успеха.
Чо Гёнгу поднялся и крепко пожал Дин Юсону руку.
4
Было ясное свежее утро. Профессор Хо Герим шел по только что политой улице и полной грудью, вдыхал бодрящую свежесть. На душе было спокойно, шагалось легко. Профессору удалось наконец разрешить одну сложную проблему и значительно продвинуть вперед свою научную работу. А тут еще пришло письмо от Хо Гванчжэ. Сын сообщал, что за производственные успехи он получил государственную награду.
Профессор испытывал необычный прилив сил. Казалось, что ни научные проблемы, ни сложные операции, ни преподавательская деятельность не тяготят его больше. Теперь, когда он освободился от административных обязанностей, он наверняка сумеет завершить свою монографию.
На работе профессор облачился в свежий халат, надел белую шапочку и подошел к зеркалу. У него
