меня с закрытыми глазами. Сквозь забрало мне было плохо видно, что твориться у меня по бокам, поэтому на всякий случай я делал широкие круговые движения и двигался в рваном темпе. Несколько архов лишились части своих ног и смешно ковыляя уползали куда то в сторону. Я был весь оплеван их слюной, вот наконец и куча хвороста. Факел в неё, ах вы сволочи, хворост был полит водой, поэтому костер разгорался очень неохотно, но разгорался.
Щит в левую руку как защита от плевков, ближний бой, в котором архи были несильны… Через некоторое время мой меч сломался, видимо и в правду их кровь способна разъедать железо. Из за спины одним движением вырвал второй. Если б мои мечи не были сделаны горными мастерами Маэстро, то я давно бы остался без оружия. Вскоре пришлось отбросить остатки щита, в нем появились оплавленные дыры. Было странным, что мои доспехи ещё держались. Костер разгорелся, что по всей видимости ослабило магическую атаку архов и то в одном, то в другом доме появились огоньки. Люди стали просыпаться. А я пробивался к главарю. Он словно поджидал меня, не двигаясь со своего места. Мелкие архи сделали ещё одну попытку остановить меня, накинувшись всем скопом, но я только усилил скорость веерной защиты, отсекая мечом все, что тянулось ко мне и не обращая внимания на плевки.
— Ну что тварь, потягаемся? — Мясо, вкусное мясо… Рыцарь дурак, его железо все в дырах, плюйте ему на грудь… А мне было уже все равно, мой меч стал отсекать кусочек за кусочком от него, а он только старался сохранить голову и продолжал плевать мне в грудь. Наконец то мой меч попал ему в голову и рассек её на две половинки… Плохое мясо, злое мясо, — и огромный паук, перестав светиться упал на землю. Я ещё видел, как несколько уцелевших архов пытались спастись бегством, но жители деревни, вооруженные факелами на длинных палках теснили их к обрыву пропасти…
Очнулся я от того, что на меня лил настоящий водопад ледяной воды. Шевелиться не было сил. Я голый лежал на какой то подстилке, меня периодически поворачивали и почти все население деревни, от мало до велика поливали меня холодной водой, смывая кровь и ядовитую слюну архов. Рядом лежали мои доспехи, вернее то, что от них осталось. По странной случайности и на щите и на грудной пластинке уцелели изображения псов Илис, от меча осталось менее трети клинка и тот был весь изъеден, даже на моей кольчуге на груди зияла огромная дыра. Увидев, что я пришел в себя и даже попытался сесть, меня тут же первернули на живот и стали натирать какой то гадостью, что отвратительно пахла, но приятно грела кожу. Потом тоже самое проделали перевернув меня на спину. Среди тех, кто меня так старательно натирал была и Эльза. Она что тот громко, смеясь говорила своим подружкам, которые вместо того, чтобы отвернуться, с любопытством рассматривали меня.
— Эльза, сестренка, что происходит? — слабым голосом я обратился к ней. Она выпрямилась. — Все слышали? Сын богини признал во мне свою сестру, — и он гордо посмотрела вокруг. — Все в порядке брат, на тебе слишком много яда, мы его смыли, а сейчас натираем тебя мазью от ожогов. Завтра к утру у тебя не останется и следа от твоих ран. — Эльза, а нельзя ли убрать этих девчонок отсюда, что они уставились на меня? — Нельзя, — безапелляционно ответила она, — они должны запомнить сына богини, что бы потом было что рассказывать своим детям, внукам и правнукам… А мне уже было все равно, я погрузился в сладкую дрему…
— Ещё спит? — Спит. — Да сколько можно, уже третий день пошел, уже все к пиру готово, пришли даже старейшины соседних деревень… Я лениво потянулся. Ни боли, ни усталости. Свежий и отдохнувший, полон сил, вот только есть очень хотелось. — Что там насчет пира говорили, а то есть очень хочется? — Ну наконец то, ваша милость. Вот вам одежда, извиняйте, если что не по размеру и не по вашему чину, но это лучшая, что нашлась в сундуках. Я натянул на себя домотканые штаны и такую же рубаху с длинным рукавов. Встал, пробуя свои ноги. Моим сапогам тоже наверное пришел каюк, так как увидел самодельные сшитые сапоги. С некоторой опаской одел их. Нет, все в порядке, по размеру и сшиты так же, как когда то Стив шил мне обувь.
Пока одевался не обращал внимания, но когда глаза привыкли к полумраку комнаты, заметил, что рядом крутится Эльза. — Ты что тут делаешь? — Жду, когда ты оденешься. — А за дверью подождать нельзя было? — Экая невидаль, можно подумать я тебя голым не видела. Да я единственная, как твоя сестра, пока ты спал, мазала и переворачивала тебя…
Подставив мне свое плечо и отстранив взрослых мужиков, мы вдвоем вышли на улицу. Прямо на земле были расстелены что то наподобие скатертей, уставленные мясом, сыром, лепешками, кувшинами и какой то зеленью. При виде нас все население от мало до велика встали на колени и уткнулись головами в землю. — Чего это они? — спросил я у Эльзы. — Высказывают тебе свою покорность и уважение, ты отныне верховный вождь народа гор. Подними их. — Встаньте люди добрые и приступим к пиру, отметим наши славные дела…
Пир шел своим чередом. Я ел за троих, уже наступил вечер, но никто не расходился. — Эльза, а как же архи, ведь скоро стемнеет? — А их больше нет. Охотники специально ходили смотреть. Даже следов их нет. А вчера даже ночью ходили смотреть, ни одного не встретили…
Вскоре из крайнего дома показалась процессия стариков, которые что то несли завернутое в тряпки. Приблизившись ко мне, они поклонились, я тоже встал на ноги, и один из них прошамкал:- В древние времена, о которых не помнят даже старики наших стариков, архи плели паутину. Наши храбрые воины собирали её и наши умельцы делали из этой паутины доспехи. Их нельзя ни разрубить, ни проткнуть копьем. Они дарят своему обладателю храбрость и смелость в бою, неуязвимость в схватке, ловкость и проворство в охоте. Прими от нас, старейшин трех деревень, о великий вождь горного народа в подарок эти доспехи и этот меч. С этими словами они благоговейно развернули тряпки и я увидел нечто такое, чего не видел ни разу. Это действительно были полные рыцарские доспехи, но они были сделаны не из металла, хотя материал и отливал металлическим блеском, но самое главное, — ни одной клепки, ни одного сочленения, ни одного крепежного замка. Только на горловине был небольшой разрез. Я поклонился старикам и принял доспехи из их рук.
— Эльза, а мне померить их можно прямо сейчас? — Не просто можно, а нужно. — А они не малы мне? — А вот пойдем и оденем их. Она помогла мне сделать первый шаг, поддерживая под руку и мы прошли в тот дом, где я спал. Быстро скинув с себя всю домотканую одежду и одев запасную смену белья, что хранилась у меня в седельном мешке, я надел на себя подаренные доспехи. Они были не просто легкими, а невесомыми. Плотно облегали тело, ничуть не стесняя движения, а самое главное, они растягивались и мои опасения, что они мне малы, были излишними. Я достал из мешка пояс с кинжалом, в котором я обычно купался и подпоясался. Ну не привычно мне быть без оружия.
Наше появление встретили восторженным гулом. Да и сам я одев эти странные доспехи чувствовал в себе прилив сил и бодрости. Словно продолжая прерванную речь, один из стариков протянул мне клинок. Этот клинок тоже скован из паутины Архов и на него ушло больше времени и сил, чем на десяток таких доспехов. Он не боится ни огня, ни воды, ни яда, ни крови архов. Его не надо точить, он никогда не тупиться, а его твердость превосходит все известные материалы. Он одинаково рубит и сталь и камень. Прими его от нас о великий вождь горного народа, и пусть он послужит тебе только для благих дел. Я взял меч и вытащил его из ножен. Поцеловал клинок и вновь вложил в ножны. Меч на меня особого впечатления не произвел. Да, волнистый рисунок как и у горных, что были у меня до этого. Немного легче, чем они, чуть длиннее, его надо будет просто проверить во время тренировки, как он лег в руку, как отцентрован…
Уже поздно вечером Эльза осоловевшего и отяжелевшего от съеденного и выпитого отвела меня в мою комнату, где я тут же заснул, как только моя голова коснулась изголовья. Во сне я заново переживал сладкие мгновения близости с Вельдой, и это было настолько ярко и правдоподобно, что когда я проснулся, то с тревогой огляделся, боясь увидеть кого либо в своей постели. Так все было реалистично. Но к счастью
