просыпается память непонятного мне воплощенного. Мы выехали на ровную площадку, посредине которой высился постамент, на котором гордо возлежало странное существо, увидав нас, оно с ленивой грацией потянулось, и встало.
Зрелище не очень приятное, но завораживающее. Предупрежденные мной и бароном рыцари даже не делали попыток взяться за оружие. А сфинкс, словно желая нам продемонстрировать всего себя, стал поворачиваться из стороны в сторону, становиться на задние лапы, или своими большими когтями царапать каменные плиты постамента. Внезапно глаза этого существа встретились с моим взглядом. И в тот же миг сфинкс преобразился, куда делась ленивая грация, перед нами предстала разъяренная женщина лев, которая то шипела, то рычала, то ругалась на незнакомом нам языке. Наконец она совладала с собой и обратилась ко мне: — Ты все таки возродился. Все правильно, — все в мире течет, все изменяется, но все возвращается на круги своя. Ты меня убьешь?
— В этом есть необходимость? Помнишь Фивы и Эдипа? Ты тогда сама бросилась на острые скалы и погибла. Все возвращается на круги своя, — повторил я её слова. Возвращаемся, — обратился я к сопровождавшим меня, — все что мы хотели увидеть, мы увидели. — Постой, Единый, если тебе будет интересно, то я до последнего была против твоего развоплощения, — и она заплакала как настоящая женщина, но меня это не тронуло. Я знал нечто такое, что не могло вызвать у меня жалость к этому существу.
Ехали мы молча. Представляю сколько сегодня будет придумано небылиц и сколько слухов разлетится по замкам, городам, селам и деревням, а может быть и соседним королевствам. Все, никаких пиров и празднований дня рождения. Я устал от недомолвок и намеков: то я воплощенный, то возрожденный, то единый. В конце концов я должен точно знать, кто я такой, а заодно разобраться с некоторыми проблемами и главная из них, — кто виноват в смерти моих родителей, и как вернуть себе детей.
Королевская охота для меня закончилась и я, в сопровождении своей охраны, незамедлительно вернулся во дворец. Мой отъезд ни кого не огорчил, наоборот, по докладам моих доверенных лиц, с моим отъездом стало ещё веселее и раскованнее что ли. А я в это время, сохраняя строжайшую секретность, стал готовиться к выезду. Разгадка моей тайны манила меня к истокам Илис, в храм — замок, который даже Илис называет истинным. А может быть это не истинный храм, а храм Истины?
Как нельзя кстати для моих целей подходило мое путешествие к горному народу в сопровождении сэра Тузлука и его горцев, да и леди Николь являлась хорошим прикрытием для моих планов. Тех нескольких дней что они проведут в горном селении должно было мне хватить, что бы достигнуть своей цели. Вот только как быть с конем. Чеза взять с собой я не могу, и распорядиться, что бы его отправили в предгорье Маэстро тоже, это сразу же вызовет подозрение у моих братьев…
Королевская охота закончилась и через три дня первые охотники, осоловевшие и отяжелевшие от съеденного и выпитого стали возвращаться в столицу, а я в это время скрупулезно работал в королевском хранилище свитков. Это не библиотека, куда с моего разрешения могли допустить всех желающих, это было именно хранилище, куда складывались все мало мальски значимые документы, хранились летописи и жизнеописания правителей, а так же содержалось описание значимых событий в судьбах королевств.
Там же я наткнулся на интересный свиток, в котором пересказывалась легенда сотворения этого мира со слов какого то старца, который называл себя последним из рода мергелей, первых жителей этой земли, которых якобы первобог переселил на эти земли из другого мира. Я внимательно читал этот свиток, и моя память словно разворачивала передо мной картину, которую я знал.
' И пришел в этот мир демиург и увидел он хаос, что царил повсеместно, и сказал он мергелям, вот вам мир, который я создам. И вот вам боги, которых я создам. И создал он шесть богов, — первым бога солнца, второй богиню всех вод, третьим бога воздуха, четвертой богиню земли, пятой богиню луны и шестым бога неба. И сказал первобог — ваше предназначение служить мергелям, как и я служу всем людям. И создали боги красивый мир, где правила красота и гармония, а демиург удалился в другие миры, что бы и там из хаоса создать новые миры по образу и подобию (неразборчиво).
Когда же вернулся первобог, то увидел, что боги возроптали и нарушили его завет. Не будем мы сильные и бессмертные служить слабым и смертным, пусть они служат нам. И разгневался демиург и испепелил он бога солнца и бога неба, а богиню вод превратил в старуху, отобрав у неё её божественную красоту и испугались боги и поклонились они мергелям, и вновь засветило солнце на небе, а к богине вод вернулась её красота. Но гармония длилась не долго, ибо затаили боги обиду, и собрав и уговорив всех своих детей, малых богов и богинь, решили они заточить первобога в человеческое тело, чтоб за столь короткий век жизни не мог он вспомнить ни о том, кем он был, ни то, что он свершал. И пошли они на хитрость…'
На этом запись в свитке обрывалась, но и прочитанного мне было достаточно, что бы разрозненные куски мозаики начали складываться в общую картину. Мною были сделаны следующие предположения:- в перстне, который был потом разделен на две части, или разделился сам заключена сущность первобога. Когда в рукописях предупреждают, что чем больше пользуешься перстнем, тем сильнее подпадаешь под его влияние, — это ни что иное, как просыпается память демиурга; — божественная сущность передавалась от отца к сыну, толчком послужило то, что я родился от прямого потомка первобога и жрицы богини вод, в которой тоже была частичка её божественной сущности. Тогда получается, что ещё большей силой и памятью демиурга должен будет обладать мой сын, ведь Вельда тоже дочь богов…
— Старк, мне тяжело об этом говорить, но Вельда убила в гневе твоих детей. — Ты что такое говоришь, Илис, их убить не возможно. Из моих глаз вырвались узкие как лезвие кинжала лучи света и ударили в фигуру, что предстала передо мной. Фигура в хламиде начала корчиться, истончаться, а знакомый голос продолжал: — Она сожгла их живьем в священном огне жертвенника, а пепел развеяла в воздухе. Они погибли без права возрождения, так как ни одна частичка не попала в мои воды… Я встряхнул головой, и наваждение исчезло. Что это было? Предостережение или все таки сообщение от Илис? В волнении я заходил по комнате, где работал с рукописями. Я должен знать правду.
— Терра! Я зову тебя! — Сожалею Благородный, — из темного угла из какой то незаметной щели возник Гердус, — но это правда. Только не гнев двигал Вельдой, а страх. Прости, мы с Террой не успели их ни выкрасть, ни помешать… Прости, — и он стал втягиваться назад в незаметную щелку в каменном полу. НННННЕЕЕЕТТТТ! — заорал я и потерял сознание.
Очнулся я в своих покоях поздней ночью. В изголовье моего ложа горело несколько свечей. Рядом в кресле спала Николь, на её коленях лежал обнаженный меч. Я чувствовал сильную слабость и какое то безразличие. С трудом я провел рукой по своим щекам. Судя по щетине я пролежал без сознания несколько дней. Сил, на то, чтобы сесть, не говоря уж о том, что бы встать у меня не было. Я слабо пошевелился, но даже этого малозаметного движения было достаточно, чтобы Николь открыла глаза и тут же нагнулась ко мне. — Слава богам, ты очнулся, — и она стала плакать навзрыд. Слова мне давались с трудом: — Будущей королеве не пристало плакать. — Не хочу, ничего не хочу, ни короны, ни власти, хочу только что бы ты жил и мы были всегда рядом. — А меч то для чего? Мне что то или кто то угрожал? — Если б ты умер, я тоже не стала б жить.
