Однако ни отдохнуть, ни поговорить нам так и не дали. Минут через десять после того, как кузен ушел, в дверь вновь постучали. Отстранив меня, брат приказал стражи впустить гостя и, увидев Али-Нари, резко встал.
-Ваше высочество, рад, что вы так быстро откликнулись на мою просьбу.
Смутившись, принцесса кивнула.
-Карл? – увидев, что он собирается уходить, я нахмурилась.
-Али составит тебе компанию и покажет Замок, - не оборачиваясь, ответил брат и быстрым шагом направился к дверям.
Удивленно глядя ему вслед, я почувствовала, как на глаза набежали слезы. Никогда, сколько себя помнила, брат не оставлял меня одну с посторонними людьми. Я понимала, что существовали серьезные причины, но от этого не становилось легче.
«Нужно верить», - закусив губу, я отвернулась и несколько раз глубоко вздохнула. – «Нужно просто верить».
Глава 3.
Как и предсказывал Карл, через полгода я перестала грустить по дому в Большом мире и снова начала радоваться жизни. Оба брата с головой погрузились в дела Королевства и чувствовали себя на новом поприще достаточно уверенно. Не все еще обстояло гладко с Советом и некоторыми ярыми сторонниками герцога славного Лаусенса, но Карл был хорошим политиком, и недовольства постепенно сходили на «нет».
Поскольку в моем образовании имелись значительные пробелы, требовалось время, чтобы их восполнить. Помимо ежедневных встреч с Параманом, любезно согласившимся быть моим наставником в фехтовании и военной стратегии, я занималась еще с пятью преподавателями. Изо дня в день, с раннего утра и до самого вечера, приходилось учить, запоминать и разбирать бесконечные даты, факты и задания. Иногда казалось, что мозг просто не выдержит такой колоссальной нагрузки. Оставалось радоваться, что никто, кроме герцога и лорда Якира, не удосуживался проверить, насколько получаемые уроки мной усваивались.
Все воскресенья и праздники, мы с Карлом проводили вместе, иногда в Замке, но чаще всего на природе. За неделю происходило столько событий, что было о чем поговорить и подумать. Я была счастлива - несмотря ни на что, жизнь казалась прекрасной сказкой, наполненной радостью и новыми открытиями. Тревоги и опасения постепенно забывались, и даже Параман более не досаждал непонятными нравоучениями.
Моя духовная жизнь, едва теплящаяся в те времена, когда мы жили в Большом мире, к великой радости Кристиана, не только не угасла, но разгорелась ярче. В Королевстве, грани между светом и тьмой очерчивались очень резко и находиться где-то посередине, не представлялось возможным. Культ Земар-ар, одноглазого змея, был очень древен и прочно вошел в сердца знати и народа. Даже я, как королева, была обязана знать основы обрядов – по крайне мере, внешнюю их сторону. Впрочем, этого хватило, чтобы понять: учение Ордена представляло собой смесь оккультизма и примитивного идолопоклонничества.
Тайный Совет, в котором, по сути, ничего тайного, кроме названия, не было, состоял из жрецов, каждый из которых избирался пожизненно и считался Главой своего рода. Всего в Королевстве существовало одиннадцать родов. Помимо рода Крови, основоположником которого считался Тар Валлор – первый король Малого мира, существовали ветви, берущие начало от членов первого Совета времен Арматея, а именно: Рэмаки, Альбора, Гермы, Марэны, Квисты, Эллисса, Варки, Эурита, Миссары и Каэла, чей род считался над ними верховным. Королевский род, разумеется, стоял выше остальных, однако был тесно с ними связан, так как за несколько тысячелетий мелкие ветви неоднократно перемешивались. Моя мать, к примеру, приходилось дочерью Молпо, герцогу Пата, и несла в себе, кроме чистой королевской крови, отдаленную примесь родов Альборы и Квисты.
По закону, если девушка, один из родителей которой принадлежал к Ведущей линии королевского рода, выходила замуж за чистокровного сына Ведущей линии, дети от их брака считались продолжателями генетической линии Тара Валлора. Тот же принцип касался Десяти родов. То есть человек, имеющий пятьдесят процентов крови какого-либо рода, мог восстановить в своих детях принадлежность к этому роду, вступив в брак с носителем нужной крови.
Исходя из данного правила, основная или Ведущая королевская линия всегда соблюдалась в неприкосновенности. И причина тому была довольно веская: согласно законам, только прямой потомок Тара, первый среди равных, мог возложить на себя корону. Именно поэтому, в день, когда мы впервые переступили порог Белого замка, Али-Нари испугалась за своего брата: пока я оставалась наследницей, для любого другого корона была смертным приговором.
Древняя реликвия, полученная королем Арматеем в залог его вечной преданности Ордену, обеспечивала своему обладателю неоспоримую легитимность власти. Никаких споров, переворотов - надел корону, не умер, значит – король. Это было очень удобно с точки зрения политики и чудовищно для членов венценосной семьи. Не всегда старшие сыновья или дочери наследовали трон, попросту не доживая до момента коронации. Впрочем, как только новый Глава рода вступал в свои права, страсти тут же затихали. Убийство моих родителей считалось единственным известным прецедентом за всю новую историю. О том же, кто за ним стоял и какими мотивами был движим, знало и того меньше.
Несмотря на опасения, высказанные Параманом, Карл вел себя по-прежнему, с той лишь разницей, что теперь любое проявление самостоятельности с моей стороны вызывало у него радость, а не протест. С Кристианом наши отношения видоизменились сильнее: занятый меньше брата, он больше времени проводил со мной, иногда присутствуя на уроках и почти всегда разделяя вечернюю молитву. И все же, не его братская забота развеивала призраки тревоги и одиночества — рядом со мной чаще находился совсем другой человек.
Якир был младшим из двух сыновей нашего троюродного дяди по линии отца. Являясь принцем Ведущей линии, он носил титул лорда Варута и Рэта, и имел довольно прочные связи при дворе. Тарэм заметно благоволил ему, неизменно выделяя на Советах и привлекая почти на все проводимые обряды, а Параман отзывался с большим уважением. Лорд был красив и молод, обладал тонким умом и имел жизнерадостный характер. Ростом он был немного ниже Карла, и мне не приходилось поднимать голову, чтобы посмотреть в его зеленые глаза с веселыми искорками в глубине. Мы были во многом похожи и внутренне, и даже внешне, о чем довольно часто приходилось слышать со стороны.
Якир любил путешествовать и много знал из истории Королевства. Мне никогда не приходилось скучать в его присутствии: нам было о чем поговорить. День за днем, вернее суббота за субботой, когда проходили наши занятия, я все больше к нему привязывалась. Мне исполнилось шестнадцать, из долговязой девочки я превращалась в девушку, и внимание мужчины льстило проснувшемуся самолюбию. Было уже все равно, случайно ли мы познакомились или по чьей-то воле. Карл одобрил бы мой выбор, решись его сделать, но я не решалась. Простой серебряный крестик на груди и совесть, держали сердце за стальными воротами. Бороться с этим было бесполезно, а потому я решила просто подождать, пока исчезающий образ Большого мира не сотрет из памяти дорогие сердцу воспоминания.
Яблоневый Сад благоухал, окутывая замок бело-розовым цветом, а под окнами, лишая сна, шумели громкие кошачьи свадьбы. В эти месяцы, в Королевстве, по крайне мере в средней его части, непогода была редким гостем: ничто не омрачало зарождение новой жизни. Лишь изредка, раз в несколько лет, над Белым замком проносились выпавшие из щита лепестки Поющих ветров. Впрочем, и по эту сторону мира мало кто знал и помнил, что именно представляли собой эти внезапные странные бури.
Я проснулась задолго до того, как солнце показалось над лесом. На небе еще блестели звезды, а слабый ветерок, перегоняя тонкие перья облаков, игриво покачивал занавески. Минут пять лежала, не шевелясь, в надежде, что удастся снова уснуть. Но тело отдохнуло, и сон упрямо бежал прочь.
Вздохнув, я откинула одеяло и, утопая по щиколотку в мягком ковре, прошла в ванну. Ничего по утрам так не бодрило тело и душу, как прохладный душ и горячая молитва. Исполнив и то и другое, сама
