целительского дара, или он не хотел им пользоваться, а с временем выходило проще. Сохраняя тело в пространстве, он возвращал его на день или на год назад. Наверное, мог бы и старика превратить в младенца. Но это никогда не затрагивало сознания.
- Лорд Тэриан совершенствовал свой дар тысячелетиями. Наверное, глупо было бы ожидать таких же умений от человека, получившего этот дар в один миг. Но главное, Вель жива.
Даже при обоюдном старании нормальной беседы не вышло. Мы с Ларом все же были слишком злы за обман и попытку использовать нас вслепую, а Аэрталь, казалось, еще не определилась, рада ли она избавлению мира от угрозы Башни, или скорбит по брату.
- Скажите, он... страдал? - спросила она у меня, когда разговор разделился: мы с ней остались у стола, Лестеллан в стороне обсуждал что-то с Иолларом и Вель, а Сэл вообще ушел, предпочтя лар'элланским лакомствам сваренную на костре пустую кашу.
- Думаю, тот Тэриан, которого вы знали, был мертв задолго до нашего прихода, - сказала ей я. - А тварь, пришедшая ему на смену, умерла незаслуженно легко и быстро.
Королева надолго умолкла, и я не поняла, удовлетворил ли ее подобный ответ.
- Теперь вы меня понимаете? - заговорила она спустя время. - Понимаете, что есть вещи страшнее, чем война, и важнее, чем перемирие?
- Возможно. Но я еще не научилась отделять всеобщее благо от личного. Этот поход стоил нескольких жизней. Мы потеряли друга в Башне. И возможно, этого не случилось бы, расскажи вы обо всем сразу.
- Жертвы неизбежны. И я теряла многих и многое. Но у меня есть долг перед этим миром, а все остальное...
Нужно быть королевой Леса, прожившей многие тысячелетия, видевшей бессчетное количество войн и смертей, чтобы понять весь смысл недосказанной фразы. Но кое-что было ясно и так. Кто знал о Повелителе Времени? Кто помнил Пустоши до того, как из этой земли ушла сила? Кто, если даже сами тэвки понятия не имели, догадывался, какому врагу обязаны своим появлением на Таре перерожденные демоны? И неизвестно, сколько еще подобных секретов хранит память вечно юной эльфийки. Но не дайте боги нам вновь оказаться впутанными в дело спасения мира. В конце концов, Миров много, а семья у меня одна.
***
Выйдя из шатра, Лестеллан прислушался к звукам ночи. Звенели цикады, трещал разложенный людьми костер, стучали по мискам ложки и звучали время от времени негромкие голоса. Того, кого он искал у огня не было. Земля, веками слывшая пустой, теперь возвращала себе силу, и по легким отголоскам дара Лорд отыскал человеческого мага. Тот ушел довольно далеко от лагеря и сидел теперь у скудного ручья, опустив ладонь в воду: играл с проснувшейся в Пустошах дружественной стихией, или просто задумался, мимо воли потянувшись к чему-то родственному. Эльф переступил через ручей и присел на противоположном берегу, отделенный от одноглазого извилистой бегущей лентой.
- Она ведь забыла не только Башню, да?
Маг вздрогнул, бросил на него испуганный взгляд застигнутого врасплох.
- Видящий увидит, - улыбнулся Лестеллан его растерянности. - Знающий поймет.
Человек продолжал молчать.
- Возможно, это и к лучшему. Рейнали вернется в Лар'эллан, и ее не будут мучить пустые сожаления.
- Пустые?! - вода опасно вздыбилась.
- Все сожаления пусты, - миролюбиво изрек эльф. - А она - ше'эллана, наследница дара первых, единственная на сегодняшний день. И ее долг сохранить этот дар в детях Леса.
Он не стал объяснять, что это значит: людской маг не выглядел недалеким и наверняка понял все еще до того, как он заговорил об этом.
- Вы уверенны, что этот дар нужно хранить? - спросил человек вместо ожидаемых возмущений. - Повелитель Времени обескровил обширные земли, любовь Аэрталь убивает, а ваш с Вель дар может достаться тому, кто вывернет этот мир наизнанку. Возможно, когда-то ваши способности были нужны Лесу, но теперь я не вижу в них смысла.
- То, что ты чего-то не видишь, еще не означает, что этого нет. Но я и не требую от тебя понимания. Рейнали понимает, и это главное. В людях этого нет. Во многих эльфах, к сожалению, уже тоже. Дети Леса стали мелочны и суетливы, уподобившись вам. Они живут сегодняшним днем, мечтают о минутном счастье. Но есть нечто большее и не в пример важное. И моя внучка знает об этом. Она сама решила идти в Башню, узнав, что ни я, ни сестра не сможем приблизиться к Тэриану, и она осознавала, что может не вернуться. Даже больше: она была уверена, что не вернется. Как много людей поступило бы так же?
- Откуда вам знать? Вы ведь не делитесь с людьми секретами своего семейства.
- Дело не только в семье, - эльф сделал вид, что не заметил поддевки. - Существует немало проблем в этом мире, до которых вам, людям, нет никакого дела. А мы не можем притвориться, будто не видим их, и не можем отказаться от своего долга перед принявшим нас Лесом и взрастившей этот Лес землей.
- Вель - оборотень, - сменил тему человек. - Что ждет ее в Лар'эллане?
- Мирная жизнь, и все полагающиеся принцессе крови привилегии. Изменяющиеся, как и мы, дети Леса. Долгое время мой народ несправедливо к ним относился, полагая, что связь с изменяющимися порочит наши души и грязнит кровь. Но Рейнали и ее дар - прямые доказательства ошибочности подобный суждений, и это еще одна причина, по которой она должна остаться в Лар'эллане. Она - надежда на то, что два соседствующие тысячелетиями народа наконец-то придут к миру и взаимопониманию.
Маг долго смотрел на Лорда своим единственным глазом, отражавший свет луны, а после с грустной усмешкой спросил:
- Там, в Лесу, ее ждет хоть что-нибудь, кроме обязанностей? Послушать, так она всем в этом мире должна, кроме себя самой. Вы представляете, чего требуете от нее?
- Как ни странно, - размеренно выговорил Лестеллан, - но да. Представляю. И судьба не дала мне шанса забыть то, от чего пришлось отказаться.
Он поднялся.
- Я сказал все, что хотел. Хорошо подумай, человек, стоит ли что-либо менять. У тебя есть время до утра, и я не стану чинить препятствий, на что бы ты ни отважился. Но я знаю Рейнали...
- Так хорошо знаете, что называете ее именем, которое она не любит?
- И это я знаю, - спокойно кивнул эльф. - Но Авелии больше нет. Она умерла два года назад, когда хоронила свою семью. Воскресла и вновь умерла этим днем в Башне. Я не позволю, чтобы она оживала и умирала вновь. Теперь будет только Рейнали. Если конечно, ты не решишь вернуть Авелию для того, чтобы убить ее еще раз. Оставь все как есть, если действительно желаешь ей добра.
***
Лар'элланский маг ушел, а в душе поселился холод. Он выпустил его наружу, и ручей под его ладонью остекленел. Пальцы вмерзли в лед.
Сэл понимал, что принц Лестеллан в самом деле желал добра своей внучке, а в какой-то степени и ему. Эльф знал, что говорит: она давно все решила. Сама сказала ему об этом.
- Я не могу тебе ничего обещать. Я уже дала слишком много обещаний.
И разве сам он мог ей что-нибудь обещать? Что? Что он защитит ее от войны? Сделает так, что ей не придется больше умирать и убивать? Или хотя бы, что он всегда будет рядом?
Буревестник с силой, ободрав до крови кожу, вырвал руку из ледяного плена. Смотрел, как горячие капли плавят замерзшую воду. Думал. Приняв решений, тряхнул пальцами, заживляя царапины, освободил ото льда ручей.
***
Мужчины ушли, каждый по каким-то своим делам, и в шатре остались я, Арталь и Авелия. Но девичника не вышло: попросту не знали, о чем еще можно говорить.
